Скачать .docx Скачать .pdf

Реферат: Искусство чайной церемонии

Слов не говорят

Гость, хозяин,

Белая хризантема.

К числу уникальных японских искусств, которые в нашем сознании неразрывно связаны с японской национальной традицией, относиться искусство чайной церемонии – тя-но ю (дословно чай с горячей водой, тя – чай, ю – горячая вода). Ее формирование происходило в эпоху кровопролитных междоусобных войн – период Муромати (1333-1373), а своего расцвета она достигла к началу XVII в.

Согласно одной из версий, чай в Японию впервые привез вернувшийся в 805 г. из Китая буддийский монах Сайтё; он посадил семена чая в провинции Оми. Хроники фиксируют, что, когда в 815 г. император Сога побывал в Оми, монах Эйтю угощал его чаем. По приказу императора, которому пришелся по нраву заморский напиток, чай был посажен и в других провинциях. Упоминания о чаепитиях встречаются в японской литературе с VIII в., но после прекращения в 894 г. официальных отношений с Китаем интерес к чаю резко пошел на убыль.

Только в 1191 г. вернувшийся из Китая дзэнский монах Эйсай не только вновь привез семена чая, но и написал трактат "Кисса ёдзёки" ("Записки о пользе питья чая для продления жизни"), где обосновал значение чая как напитка, обладающего несомненными лечебными свойствами. Трактат начинается словами: "Чай – это эликсир для поддержания жизни". В Китае чай ценили как лекарственное растение, помогающее от усталости, болезни глаз, ревматизма, так же его рассматривали как средство даосского психосоматического тренинга – "Если пить чай постоянно, можно обрести крылья и научиться летать; если употреблять вместе с диким луком, можно облегчить свой вес",– говориться в одном из древних трактатов.

После распространения в Японии в XIII в. учения школы дзэн японские монахи вслед за своими китайскими собратьями превратили чаепитие в специальную церемонию, и совместные чаепития стали неотъемлемой частью быта дзэнских монастырей. Из сунского Китая пришла в Японию практика "чайных состязаний", когда участники чаепития угадывали сорт и происхождение чая. Чаепития превратились в развлечения для высокопоставленных эстетов. Особо торжественные церемонии, в которых принимали участие сам сёгун и его приближенные, проводились в особняках (сёин ) и получили название сёинтя . Проведением таких церемоний ведали добосю – специальные распорядители по культурным вопросам при дворе сёгунов Асикага. Во время таких церемоний сервировка и приготовление чая осуществлялась на специальных столиках – дайсу. Помещение, в котором происходила церемония, было достаточно просторным, в нем стояли вазы с цветами, на стенах висело восемь пейзажных свитков.

В XV в. усилиями Мурата Сюко (1433—1502) в искусство чайной церемонии были привнесены значительные изменения. Сам Сюко был дзэнским монахом, изу­чал дзэн у знаменитого наставника Иккю в Дайтокудзи, потом — искусство тяною у крупнейшего мастера сёинтя Ноами (1394—1471). Сюко приписывают слова: «Не люблю луну, если она не окутана облаками», в которых нашел отражение основной принцип его эстетики: прекрасное не должно проявляться в полную силу, для его реализации необходимо сокрытие. Сюко привнес в тяною присущую дзэн-буддизму атмосферу простоты и недоговоренности. Принципы чайного действа Сюко, выразившие в практически готовом виде концепцию вабитя, сводяться к следующему: 1) естественность и спокойствие, 2) немногочисленное и простое убранство, 3) обычные куренья, 4) утварь в соответствии с возрастом гостя, 5) невозмутимость и безмятежность. Все это должно обеспечивать единодушие хозяина и гостя, их направленность в одну точку, или сосредоточенность на одном.

Продолжателем этой традиции был торговец из г. Сакаи — Такэно Дзёо (1502—1555), который считал, что в основе чайной церемонии лежит принцип ваби. Этим труднопереводимым термином японской эстетики обозначается непринужденная искренность, самораскрывающаяся простота природной естественности вещей. Дзёо уменьшил комнату для чаепитий до размера в 4.5 татами (1 татами = 1.5 кв. м); дорогая привозная чайная утварь уступила место простым и грубоватым, но более естественным изделиям японских гончаров. Такой стиль чайной церемонии – когда естественность и безыскусность доведена до предела – получил название вабитя. \

Однако подлинного расцвета искусство тяною достигло при Сэн-но Рикю (1520—1591), сумевшем обобщить и логически завершить достижения своих предшественников. Рикю был сыном торговца рыбой из г. Сакаи. С детских лет он интересовался искусством тяною, вначале изучил стиль сёинтя, а потом стиль вабитя у Дзёо. Одновременно Рикю практиковал дзэн в Дайтокудзи под руководством наставника Сёрэя. Это наложило несомненный отпечаток и на характер его стиля чайной церемонии. Рикю решительно сторонился любых проявлений роскоши, считая чайное искусство лишь одним из многочисленных способов служения Пути Будды. Сама атмосфера простоты и изящества способствовала созда­нию определенного душевного настроя, помогала хозяину и гостю установить «бессловесный контакт», понять друг друга сердцем – в русле дзэнской традиции. Это Рикю ввел стиль ваби , охарактеризовав его словом со – грубоватости и простоты. Рикю уменьшил размер чайной комнаты от шести до двух татами, сделал низкий вход, как в рыбачьих хижинах – 60 см в высоту и ширину. Тот, кто входил, должен был согнуться, мысленно "оставив меч за порогом". Он изменил токонома , сделал ее глубже, приглушил освещение. Ниша чайной комнаты располагается как раз напротив входа, и свиток, камень и цветок сразу бросаются в глаза, настраивая гостя на определенный лад. Для того он и придал чайной утвари стиль ваби, простоты и естественности, чтобы внешний блеск, замысловатый узор не отвлекали внимания на себя.

В то же время Рикю приходилось руководить и проведением чайных церемоний для могущественных военачальников Оды Нобунага и Тоётоми Хидэёси, которые видели в этом лишь одно из развлечений. Идеалы Рикю были им глубоко чужды. Не случайно Хидэёси приказал создать в своем замке специальную «золотую комнату» для чаепитий, хотя ее помпезная отделка была несовместима с идеалами Рикю. Расхождения во взглядах Хидэёси и скромного мастера тяною привели к неизбежному конфликту, в результате чего Хидэёси приказал Рикю покончить жизнь самоубийством.

Однако заветы Рикю не канули в вечность. Его традицию вабитя продолжали хранить ученики и потомки. Как и в других традиционных видах японского искусства, в тяною существовала практика «тайных традиций» (хидэнсё), переда­вавшихся изустно только самым доверенным ученикам. В XVII в., ознаменовав­шемся кардинальными переменами в структуре японского общества, шел быстрый процесс демократизации японской культуры. Знания предшествующих поколе­ний, ревностно оберегаемые хранителями «тайных традиций», постепенно стано­вились достоянием широких слоев населения. С конца XVII в. дальнейшее раз­витие тяною шло в двух направлениях. Утонченные эстеты из высших слоев общества во время чайной церемонии особое значение придавали обсуждению до­стоинств предметов чайной утвари, в то время как простые горожане воспринимали чайные церемонии просто как удобную возможность для общения с друзьями, когда они могли расслабиться и на время забыть о тяготах повседневной жизни.

Стандартная чайная церемония происходила следующим образом. Вначале гость проходил во дворик перед чайным домиком, где ожидал появления хозяина на специальной скамейке. Вся окружающая обстановка должна была способство­вать созданию у гостя состояния отрешенности от суетности мира и его подготовке к временному переходу в иной мир, где царят тишина, гармония, чистота, непри­нужденность и искренность. После молчаливого приглашения хозяина гость совершал ритуальное омовение и по дорожке, искусно выложенной камнями, на­правлялся к чайному домику. Через узкий лаз (нидзиригупги) он проникал в скром­ное помещение, единственным украшением которого был живописный или калли­графический свиток в специальной нише (токонома). После легкого угощения хозяин снова провожал гостя во двор, где тот дожидался нового приглашения. На этот раз место свитка в нише занимала ваза с цветами. Хозяин доставал чай­ные принадлежности и начинал готовить для гостя «густой чай» (коипгя), заливая кипятком смолотые в порошок листья зеленого чая (маття) и взбивая напиток до пены бамбуковым веничком. Потом между хозяином и гостем происходила не­торопливая беседа на возвышенные темы, в ходе которой гость оценивал убранство чайной комнаты, достоинства утвари и т.п. Иногда после «густого чая» произво­дилась дегустация «жидкого чая» (усутя). Коитя готовился в одной чашке, кото­рую гости передавали друг другу по очереди, отпивая по нескольку глотков. Когда же подавали усутя , каждый гость выпивал чашку до дна, после чего хозяин мыл ее и наполнял чаем для следующего гостя. После окончания церемонии хозяин мог предложить гостям некоторые чайные принадлежности для более при­стального рассмотрения. Когда хозяин, убрав все чайные принадлежности, молча кланялся, церемония считалась оконченной. В общей сложности она продолжалась около часа.

Рикю изложил основные правила чайной «филосо­фии». Их четыре: Ва (Гармония), Кэй (Почтительность), Сэй (Чи­стота), Дзяку (Спокойствие).

Ва — сама атмосфера чайной церемонии. Когда вы подходите к чайному домику, видите мшистые камни, заросший водоем — вольную природу, которой человек не навязал себя. Чайный дом с соломенной крышей, подпорками из неотесанного дерева или бам­бука — естественное продолжение сада. В комнате полумрак: низ­кая крыша почти не пропускает света. Ни одного лишнего предме­та, ни одного лишнего цвета. На полке в чайной комнате стоят кув­шин с водой, подставка для черпака, чашка для воды. На всем патина старины, дыхание вечности. Время как бы остановилось. Только ковш из срезанного бамбука и свежая полотняная скатерть. Вся обстановка призвана отвлечь вас от повседневности, привести дух в состояние умиротворенности, равновесия.

Кэй (Почтительность) предполагает чистосердечные, добрые отношения между людьми. Чайный дом — не только обитель про­стоты и естественности, но и обитель Справедливости. Почтитель­ность предписывает, чтобы все чувствовали себя равными и знат­ный не кичился своей знатностью, а бедный не стыдился своей бед­ности. Когда сёгун Асикага Ёсимаса спросил у Мурата Сюко, каким образом искусство чая приводит к Просветлению, Сюко ответил: «Тот, кто входит в чайную комнату, должен преодолеть в себе чувство превосходства».

Третий принцип — Сэй (Чистота), которая должна быть во всем: в чувствах, в мыслях (чистота души). «Цель ваби, — говорил Сокэй, — дать почувствовать чистоту, незагрязненность обители Будды». Истоки культа чистоты восходят к синтоистскому обряду Великого очищения (охараи).

Четвертый принцип—Дзяку (Спокойствие, Покой). Полный покой (внешний и внутренний), уравновешенность, безмятежность (недаром иероглиф дзяку переводят как нирвана).

Японцы называют чайный дом оазисом в печальной пустыне мирской жизни, где могут обрести утешение и суровые воины, и деловые люди, — те, кто ищет отдохновения от тягот жизни. Молча наслаждаясь зеленым чаем, гость прислушивается к клоко­танью воды в котелке: на дне устроены железные пластинки, производящие мелодичные звуки, которые уносят человека далеко в горы, и он слышит завыванье ветра, шум водопада, уносится мыслями в горное ущелье.

Когда ученики спросили у Рикю: «В чем секрет Пути чая?», он ответил: «Их семь. Приготовьте такой чай, чтобы гости полу­чили удовольствие. Положите уголь таким образом, чтобы вода закипела быстро. Поставьте цветок так, чтобы он ожил. Летом должно быть прохладно, зимой — тепло. Приходите немного раньше условленного времени. Приготовьте зонт, даже если нет дождя. Расположитесь сердцем к каждому из гостей». Эти семь принципов Рикю наряду с четырьмя правилами — Гармония, Почтительность, Чистота, Спокойствие, — должны постоянно присутствовать в сердце каждого, кто следует Пути чая.

Если четыре правила касаются души человека, исповеду­ющего Путь чая, то семь принципов имеют в виду, как нужно вести себя с другими. Нельзя забывать, что вложить всю душу в приго­товление чая, проявить истинность сердца (магокоро) важнее, чем соблюсти правила ритуала или искусно подобрать чайную утварь.

Главным в чайном действе было моделирование такой атмосферы, в которой сознание с помощью медитативной системы специально на то рассчитанного ин­терьера и утвари «развеществлялось» бы и, преодоле­вая субъектно-объектные различия, становилось бы от­крытым для сознания другого. Целью тяною было не наслаждение просвещенных ценителей искусством выдающегося мастера, но совместное творение особой игровой атмосферы, в которой растворялись феномены и их оппозиции (в том числе обособленные индивиду­альные сознания).

Искусство чая является особым видом коллективной эстетической деятельности. Проведение чайного действа подразумевало, что гости были знако­мы с ритуалом и творчески участвовали в церемонии. От знания и выполнения правил «игры» зависело ее осуществление. Собственно, роль хозяина сводилась к зачину в игре, к выбору тех или иных предметов (сви­ток, чайная чаша, цветок в вазе), которые служили воз­будителями состояния отрешенности от объектов, вре­мени и самих себя. Основной эффект, на достижение которого было направлено чайное действо, заключался в обретении итидза (букв. «единого сидения», «сидения в единении»), т. е. со-чувствия и со-мыслия людей, что заставило бы каждого забыть о своем «я».

В начале и середине XX века, особенно после Второй мировой войны, началось активное смешение культур Запада и Востока. Европейцы стали интересоваться всем, что связано с Японией. Во всем мире началось повальное увлечение молодежи, и не только молодежи, восточными единоборствами. Появились секции игры Го . Стало модным искусство икебаны . Определенное место в этом ряду занимает, конечно, и чайная церемония.

Мастер чайной церемонии Окакура Какудзо говорил: «Обык­новенный человек Запада видит в чайной церемонии еще одну из тысячи и одной причуд, которые служат ему доказательством чуда­коватости и детскости Востока. Он смотрел на Японию как на вар­варскую страну в то время, когда она предавалась мирным искус­ствам, и он стал называть ее цивилизованной с тех пор, как она устроила кровавую бойню на полях Маньчжурии. В последнее время любят вспоминать о самурайском кодексе (бусидо) — Искус­стве Смерти, которое учит наших солдат умирать без оглядки, но почему-то мало кто проявляет интерес к чайной церемонии, нашему Искусству Жизни».

Список использованной литературы

[1] Григорьева Т.П. "Красотой Японии рожденный". М.: Искусство, 1993.

[2] "Народы Азии и Африки". 1988, 2.

[3] Штейнер Е.С. "Иккю Содзюн". М.: Наука, 1987.