Похожие рефераты Скачать .docx Скачать .pdf

Курсовая работа: Анализ спорных и правовых вопросов, касающихся дочерних и зависимых обществ

Содержание

Введение

Глава 1. Понятие и правовое положение холдинга, дочерних и зависимых обществ

1.1 Предложения по совершенствованию действующего законодательства в отношении хозяйственных обществ

1.2 Понятие и правовой статус дочерних и зависимых обществ

Глава 2. Актуальные вопросы управления и деятельности дочерних и зависимых обществ

2.1 Особенности правового статуса учредителей дочернего и зависимого общества

2.2 Проблемы управления и контроля за деятельностью дочернего и зависимого общества

2.3 Обязательные указания основного общества дочернему и зависимому

Глава 3. Правовые вопросы ответственности дочерних и зависимых обществ

3.1 Особенности ответственности основного общества по обязательствам дочернего и зависимого

3.2 Проблемы ответственности основного общества при несостоятельности дочернего акционерного общества

Заключение

Список использованных источников


Введение

Объединение организаций и граждан для достижения имущественных, социальных, политических и иных целей, удовлетворения материальных и духовных потребностей - объективная закономерность общественного развития. Проблема объединений является предметом исследования не только права, но других наук, в том числе философии, социологии, психологии, истории, политологии. Существуя в различных сферах общественной жизни и научных знаний, категория "объединение" является многоплановой, многофакторной, многозначной. К некоторым формам объединений право остается безучастным, другие же, напротив, становятся предметом правового регулирования, наделяются свойствами субъекта правоотношений.

Современное российское законодательство, изначально исходящее из "атомистской" концепции регулирования хозяйственных отношений, отрицающей экономическую субординацию и контроль между формально самостоятельными юридическими лицами, отказалось от этой позиции, признав существование основных и дочерних хозяйственных обществ, образующих холдинги, финансово-промышленные группы. "При необходимости создания объединений для предпринимательских целей и контроля за деятельностью их участников, - пишет Е.А. Суханов, - теперь можно использовать фигуру акционерного или иного хозяйственного общества или товарищества ("материнского"), контролирующего дочерние и зависимые хозяйственные общества, то есть создавать объединения холдингового типа, сами не являющиеся юридическими лицами как целое"[1] .

Следует отметить, что для России в силу целого ряда обстоятельств - размера территории, географических особенностей, значительного по длительности периода социалистической плановой экономики - характерна традиция осуществления хозяйственной деятельности в крупных интегрированных структурах (достаточно вспомнить производственные, промышленные объединения советских времен). Принципиальная новизна объединений коммерческих организаций рыночного периода заключается в переходе от плановых процессов централизации управления к корпоративной самоорганизации, основанной на отношениях собственности, экономической зависимости, других рыночных механизмах, а также к договорному принципу объединения юридических лиц на добровольной основе. Неизбежным стало новое понимание правовой категории "объединение".

Самой распространенной формой предпринимательских объединений в современной российской экономике являются холдинги[2] . Холдинговым компаниям принадлежит особая роль в формировании бюджета страны. Так, на протяжении нескольких лет их налоговые платежи превышают 60% в общем объеме поступлений федеральных налогов и сборов в России[3] . Из них почти 20% составляют налоговые отчисления газового холдинга "Газпром"[4] . Это обуславливает актуальность темы курсовой работы.

Текущий этап экономического развития России характеризуется активной интеграцией бизнеса, образуются различные по своей конфигурации предпринимательские объединения.

Самой распространенной формой предпринимательских объединений в современной российской экономике являются холдинги[5] . Холдинги как способ интеграции характерны не только для естественных монополий, стратегических отраслей и крупного бизнеса. Средний и даже малый бизнес в настоящее время также представлен созданными на основе системы участия и контроля группами хозяйственных обществ.

Фактически термин "холдинг" присутствует в многочисленных публикациях в периодической печати, электронных средствах массовой информации. Однако в нормативно-правовых актах РФ отсутствует. Неразработанность термина в отечественной науке создает неопределенность в понимании сущности и содержании термина "холдинг", что не позволяет эффективно его использовать в практике.

Холдинги являются эффективной формой организации предпринимательской деятельности, поскольку они позволяют сочетать гибкость и мобильность небольших формально самостоятельных организаций и масштаб деятельности крупных корпораций. Целостность холдинга при этом обеспечивается управлением входящими в него участниками, исходя из известной в мировой практике формулы "децентрализация операций при централизации контроля", что обеспечивает жизнеспособность и синергетический эффект объединения в целом.

Создание холдинговых структур в современной динамично развивающейся экономике является способом снижения коммерческих рисков, сокращения расходов, что так необходимо для российских предпринимателей, постоянно занятых поиском конкурентных преимуществ для работы в условиях открытого рынка.

Предпринимательские объединения, по сути, являются формализацией происходящих во всем мире интеграционных процессов. Они представляют собой организационно-правовое выражение экономических законов концентрации производства и капитала, экономии затрат, и как следствие, повышения рентабельности производства. Именно поэтому эта тема актуальна в настоящий момент, когда Россия в значительной степени присоединилась к мировому экономическому сообществу.

Целью настоящей курсовой работы является анализ спорных и правовых вопросов, касающихся дочерних и зависимых обществ.

В соответствии с поставленной целью можно выделить следующие задачи:

- дать понятие и сущность холдинга;

- раскрыть понятие и правовой статус дочерних и зависимых обществ;

- рассмотреть актуальные вопросы управления и деятельности дочерних и зависимых обществ;

- проанализировать правовые вопросы ответственности дочерних и зависимых обществ.

Можно назвать некоторых авторов, которые занимались проблематикой дочерних и зависимых обществ: Брагинский М.И., Витрянский В.В., Белоусов О.В., Звездина Т.М., Ломакин Д.В., Шиткина И.С. и других. Труды данных авторов были использованы при написании курсовой работы.

Структурно курсовая работа состоит из введения, трех глав, разделенных на семь параграфов, заключения и списка использованных источников.

Глава 1. Понятие и правовое положение основных, дочерних и зависимых обществ

1.1 Предложения по совершенствованию действующего законодательства в отношении хозяйственных обществ

Основным источником правового регулирования отношений, возникающих в рамках хозяйственных обществ, должен оставаться ГК. В перспективе все нормы права, определяющие гражданско-правовой статус хозяйственных обществ, можно было бы включить в ГК.

На нынешнем этапе совершенствования норм гражданского права о хозяйственных обществах целесообразно принятие единого Закона о хозяйственных обществах. В пользу такого подхода говорит наличие множества общих норм, которые с незначительными изъятиями можно применить ко всем видам хозяйственных обществ.

Специфика гражданско-правового статуса отдельных видов хозяйственных обществ, в том числе с государственным участием в уставном капитале, и их разновидностей, выделяемых в зависимости от сферы деятельности указанных юридических лиц и по иным критериям, может быть установлена в соответствующих разделах такого Закона.

ГК должен закреплять все основные критерии, характеризующие виды хозяйственных обществ и их отдельные разновидности, что позволит избежать принятия законов, определяющих особенности правового статуса новых, нередко сомнительных модификаций хозяйственных обществ (например, "акционерных обществ работников", которые должны быть упразднены, тем более что цель привлечения наемных работников к участию в управлении акционерным обществом вполне может быть достигнута в рамках классической акционерной формы предпринимательской деятельности, о чем свидетельствует многообразный зарубежный опыт).

Целесообразно оставить в гражданском законодательстве два основных вида хозяйственных обществ: акционерные общества и общества с ограниченной ответственностью.

Нет достаточных оснований для сохранения такой организационно-правовой формы юридического лица, как общество с дополнительной ответственностью (ст. 95 ГК). Гражданско-правовой статус таких хозяйственных обществ практически полностью определяется положениями законодательства об обществах с ограниченной ответственностью. Очевидно, что возложение на участников такого общества дополнительной ответственности по долгам юридического лица не требует закрепления в законе особой организационно-правовой формы, а может быть санкционировано на уровне устава.

Целесообразно отказаться от использования в ГК понятий "преобладающее общество" и "зависимое общество" как не оправдавших себя на практике. В отличие от категорий "основное общество" и "дочернее общество", названные выше понятия никакой смысловой нагрузки не несут. Для определения правовых последствий приобретения более 20% голосующих акций (долей уставного капитала), которые заключаются в том числе и в раскрытии информации, законодатель не использует конструкции преобладающего и зависимого общества, а берет за основу сам факт такого приобретения (п. 4 ст. 6 Федерального закона "Об акционерных обществах" и Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью").

Понятия "преобладающее общество" и "зависимое общество" используются в основном в налоговом законодательстве в целях борьбы с уклонением от уплаты налогов (подп. 2 п. 2 ст. 45 НК РФ), в нормативных правовых актах о бухгалтерском учете и отчетности, регламентирующих порядок составления сводной бухгалтерской отчетности, а также в иных случаях, не относящихся к сфере гражданского законодательства.

Вместе с тем положения ГК об основных и дочерних обществах нуждаются в совершенствовании. Для конкретизации оснований возникновения указанного статуса целесообразно заменить в п. 1 ст. 105 ГК термин "преобладающее участие" на термин "участие", поскольку именно в силу участия одна компания приобретает возможность определять решения, принимаемые другой компанией.

Необходимо также дать законодательную квалификацию договора, в силу которого компании приобретают статус материнских и дочерних (ибо на практике в силу абстрактной формулировки закона к таким договорам иногда относят даже договоры целевого займа (кредита)). Речь при этом должна идти либо о специальном гражданско-правовом договоре, либо о специальном условии (условиях) смешанного договора[6] .

Основания ответственности материнской компании по долгам дочерней должны быть унифицированы во всех законодательных актах и ориентированы на формулировку п. 2 ст. 105 ГК. Такая ответственность по общему правилу должна наступать при отсутствии вины, а при банкротстве - при наличии любой формы вины в деятельности материнской компании. Представляется также, что указанная ответственность должна наступать не только при выполнении дочерним обществом "обязательных указаний" основного общества, но и во всех иных случаях, когда она вызвана исполнением дочерней компанией решений материнской компании.

Целесообразным представляется и ограничение возможности взаимного участия хозяйственных обществ в уставных капиталах друг друга ("перекрестное владение" акциями и/или долями участия).

Нормы о "компаниях одного лица" (п. 2 ст. 88 и п. 6 ст. 98 ГК, а также соответствующие правила Федеральных законов об акционерных обществах и об обществах с ограниченной ответственностью) необходимо дополнить правилами о субсидиарной ответственности учредителей и/или участников "компаний одного лица" по долгам (сделкам) таких юридических лиц при недостаточности у последних имущества, если хозяйственное общество совершало такие сделки (сделку) во исполнение воли (указаний) своего единственного учредителя (участника).

По сути это будет означать для данных ситуаций "снятие корпоративной маски" и распространение на такие отношения норм об ответственности основных (материнских) компаний по долгам дочерних (ст. 105 ГК).

В ГК следует закрепить более четкую структуру органов акционерного общества с ясным разделением функций управления и контроля.

1.2 Понятие и правовой статус дочерних и зависимых обществ

Институт дочерних и зависимых обществ появился в гражданском законодательстве в связи с необходимостью урегулирования отношений в рамках фактических объединений компаний, где, с одной стороны, взаимосвязь между компаниями четко не фиксируется, а с другой стороны, такие компании могут влиять на деятельность друг друга. В зарубежном праве такие объединения известны как холдинги или концерны.

В литературе существует точка зрения о фактическом наличии в российском бизнесе дочернего юридического лица, которое "одновременно выступает не только участником гражданского оборота в большинстве из предусмотренных законом форм предпринимательской деятельности, но и участником отношений субординации, складывающихся внутри совокупности экономически взаимосвязанных юридических лиц"[7] . С той же аргументацией можно предложить ввести в законодательство понятие основного или головного юридического лица или холдинговой компании и отнести сюда, наряду с хозяйственными обществами (товариществами), также унитарные предприятия, производственные кооперативы, некоммерческие организации, имеющие подконтрольные хозяйственные общества.

Смысл такого нововведения заключается в том числе в необходимости устранения серьезного пробела в законодательстве. В соответствии с ныне действующими нормами головную организацию холдинга (холдинговую компанию), образованную в любой иной форме, чем хозяйственное общество (товарищество), привлечь к ответственности по долгам дочерней организации нельзя, поскольку ст. 105 ГК РФ устанавливает дополнительные по отношению к ст. 56 ГК РФ условия ответственности только хозяйственного общества (товарищества) по долгам дочернего общества. Формализация в законодательстве холдинговых объединений с различным составом участников будет способствовать защите прав и законных интересов участников предпринимательского оборота.

Гражданский кодекс выделяет два случая взаимосвязи между компаниями - дочерность и зависимость.

Отношения дочерности могут служить необходимым связующим звеном при привлечении к ответственности основного общества или товарищества по долгам дочернего общества. При этом случаи привлечения к ответственности установлены Кодексом и не подлежат расширительному толкованию. В то же время положения о дочерних обществах, содержащиеся в Законе об акционерных обществах, наоборот, ограничивают случаи такой ответственности. Как отмечается в литературе, формулировка Закона практически сводит к нулю возможность привлечения к ответственности материнских компаний.

Отношения зависимости не влекут за собой возможность привлечения основного общества к ответственности за зависимое общество. Эти отношения выделяются в целях информирования других участников оборота о наличии взаимосвязи между обществами. Поэтому основное общество обязано опубликовать соответствующие сведения в средствах массовой информации.

Общество признается дочерним, если другое (основное) хозяйственное общество или товарищество, в силу преобладающего участия в его уставном капитале, либо в соответствии с заключенным между ними договором, либо иным образом имеет возможность определять решения, принимаемые таким обществом. По своей сути все дочерние общества являются зависимыми, так как порог участия головной компании в деятельности зависимого общества, установленный на уровне 20% долей ООО, ниже, нежели в дочерних, у которых головная организация способна принимать решения, обязательные для исполнения дочерним обществом. В связи с этим законодатель устанавливает в Законе об ООО солидарную ответственность головной компании за деятельность дочернего общества.

Общество признается зависимым, если другое (преобладающее, участвующее) хозяйственное общество имеет более 20% уставного капитала первого общества.

По общему правилу дочернее и зависимое общества не отвечают по долгам основного общества и наоборот. Исключение из данного правила следующее: основное общество, которое имеет право давать дочернему обществу обязательные для последнего указания, отвечает солидарно с дочерним обществом по сделкам, заключенным последним во исполнение таких указаний.

В случае несостоятельности дочернего общества по вине основного общества последнее несет субсидиарную ответственность по его долгам. Несостоятельность дочернего общества считается происшедшей по вине основного общества только в случае, когда основное общество использовало указанные привилегии и диктовало условия в целях совершения дочерним обществом действия, заведомо зная, что вследствие этого наступит несостоятельность дочернего общества. Подразумевающийся диспозицией ст. 6 Закона об ООО умысел на доведение дочернего общества до банкротства либо на причинение убытков - это прямые противоправные указания холдинговой структуры. Таким образом, основное общество, давая указание дочернему, должно предполагать, что возникнут убытки. Такая конструкция вины на практике практически недоказуема.

Остальные участники дочернего общества вправе требовать возмещения от головной компании убытков, причиненных по ее вине дочернему обществу. Убытки считаются причиненными по вине основного общества только в случае, когда основное общество использовало имеющееся у него право и (или) возможность в целях совершения дочерним обществом действия, заведомо зная, что вследствие этого дочернее общество понесет убытки.

В случае если юридическим лицом приобретается более 20% долей в ином ООО либо более 20% голосующих акций (непривилегированных акций) ОАО в соответствии с требованиями Приказа МНС России от 29 сентября 2004 г. N САЭ-3-09/508@ "Об учреждении средства массовой информации для обеспечения публикации сведений согласно законодательству Российской Федерации о государственной регистрации юридических лиц" обязано опубликовать об этом сведения в журнале "Вестник государственной регистрации". ФНС России письмом от 13 июля 2005 г. N ЧД-6-09/570@ "О направлении методических рекомендаций" утвердило бланк-заявку на публикацию сообщений, примеры текста сообщений.

Отношения с зависимым обществом носят экономико-правовой характер, связанный, как правило, с владением основным обществом достаточно значительной долей уставного капитала дочернего или зависимого общества, а общество признается дочерним, если другое (основное) хозяйственное общество в силу преобладающего участия в его уставном капитале, либо в соответствии с заключенным между ними договором, либо иным образом имеет возможность определять решения, принимаемые таким обществом, оказывать определяющее воздействие на решения, принимаемые дочерним.

Из данной нормы следует, что основное общество, которое имеет право давать дочернему обязательные указания, отвечает солидарно с дочерним обществом по сделкам, заключенным последним во исполнение таких указаний. Данная норма не противоречит общим принципам самостоятельной ответственности юридических лиц, поскольку солидарная ответственность основного общества по сделкам, заключенным дочерним, наступает лишь в случае, если они совершены по его указанию. Основное общество признается, таким образом, ответственным за правильность (или неправильность) своих указаний. По другим сделкам, совершенным дочерним обществом самостоятельно, основное не отвечает.

Кроме того, из смысла этих норм права следует, что основное общество (товарищество) считается имеющим право давать дочернему обществу обязательные для последнего указания только в случае, когда это право предусмотрено в договоре с дочерним обществом или уставе дочернего общества.

Кроме того, содержание статьи 6 Закона об ООО позволяет сделать вывод, что она не содержит императивных норм, устанавливающих безусловное право материнской компании давать дочернему обществу обязательные для него указания и обязанность дочернего общества безусловно выполнять эти указания. Законодатель относит решение этих вопросов к положениям устава дочернего общества или к договору, заключенному между основным обществом и дочерним.

Действующее законодательство не содержит указаний относительно того, какая доля хозяйственного общества или товарищества в уставном капитале другого хозяйствующего субъекта является преобладающей.

Семантическое толкование термина "преобладающий" позволяет суду сделать вывод о том, что под таким термином понимается более половины уставного капитала.

Формально это может быть доля в уставном капитале, не являющаяся контрольной в общепринятом понимании (более 50%), но достаточная для оказания определяющего воздействия на принятие решений дочерним обществом в связи со значительной раздробленностью пакетов остальных долей.

Пунктом 3 статьи 105 ГК РФ установлено, что участники (акционеры) дочернего общества вправе требовать возмещения основным обществом (товариществом) убытков, причиненных по его вине дочернему обществу, если иное не установлено законами о хозяйственных обществах.

Как видно из абзаца 4 пункта 3 статьи 6 Закона об ООО, иное Законом N 14-ФЗ не установлено.

Положения пункта 4 статьи 6 Закона об ООО устанавливают особенности правового регулирования зависимых обществ с ограниченной ответственностью по сравнению с иными зависимыми хозяйственными обществами.

Так, пунктом 2 статьи 106 ГК РФ закреплено, что хозяйственное общество, которое приобрело более двадцати процентов уставного капитала общества с ограниченной ответственностью, обязано незамедлительно публиковать сведения об этом в порядке, предусмотренном законами о хозяйственных обществах.

Нормы Закона N 14-ФЗ, предусматривающие данный порядок, указывают, что публиковать сведения о подобном приобретении следует в органе печати, в котором публикуются данные о государственной регистрации юридических лиц.

В соответствии с пунктом 3 статьи 106 ГК РФ пределы взаимного участия хозяйственных обществ в уставных капиталах друг друга и число голосов, которыми одно из таких обществ может пользоваться на общем собрании участников или акционеров другого общества, определяются законом.

Однако Законом N 14-ФЗ указанные пределы не установлены.

Таким образом, законодательство не ограничивает возможности перекрестного владения обществами с ограниченной ответственностью.

Унитарным предприятиям запрещено создавать дочерние унитарные предприятия и участвовать в уставном капитале кредитных организаций.

Прекративший ныне действие ФЗ "О финансово-промышленных группах" (ст. 11) допускал, что центральная компания в определенных случаях "выступает от имени участников финансово-промышленной группы в отношениях, связанных с созданием и деятельностью финансово-промышленной группы". Как известно, с отменой названного Закона не прекратили свое существование достаточно многочисленные в России группы компаний, как бы они не именовались[8] . Очевидно также, что сохранилась и практика заключения договоров, по которым центральные компании наделяются определенными правами по представительству[9] . На возможность заключения договоров между такими организациями указывает и ст. 6 ФЗ "Об акционерных обществах", поясняя, что "основное общество (товарищество) считается имеющим право давать дочернему обществу обязательные для последнего указания только в случае, когда это право предусмотрено в договоре с дочерним обществом или уставе дочернего общества".

Распределение прав собственности между отдельными субъектами может приобретать многоступенчатый характер, что характерно для группы основных, дочерних, внучатых и других обществ. При такой группировке (классификации) обществ отношения права собственности в ней представляются крайне запутанными, поскольку неясно, в какой мере обязательные указания основного общества соотносились с его преобладающим участием во внучатом обществе или его влияние на заключение сделок оканчивается лишь на дочернем обществе. С практической точки зрения следует ответить на вопрос, что такое доля основного общества в дочернем, внучатом и т.д. обществе, ограничивается ли она обязательственно-правовым требованием или имеет в имуществе хозяйственного общества определенные черты вещно-правового характера.

Неясным с точки зрения имущественной обособленности дочернего хозяйственного общества является выделение его в качестве подчиненного основному обществу или товариществу в силу преобладающего участия в его уставном капитале. Представляется, что в качестве основного не может выступать хозяйственное товарищество, поскольку оно не обладает единым достаточно весомым складочным капиталом, а за его долги солидарно несут субсидиарную ответственность полные товарищи. Участие хозяйственного товарищества значительно осложнило бы возложение ответственности на дочернее хозяйственное общество по сделкам, заключенным последним во исполнение указаний основного товарищества. Неясна имущественно-организационная связь и в случае, когда и основным, и дочерним контрагентами выступают одного вида хозяйственные общества, т.е. акционерные общества или общества с ограниченной ответственностью. В.П. Мозолин и А.П. Юденков утверждают, что анализ нормативных правовых актов показывает, что презумпция дочернего общества существует в отношении обществ, в уставном капитале которых участие другого общества составляет более половины уставного капитала общества[10] . Формулировка ст. 105 ГК РФ в этой части не дает никаких оснований для утверждения, что в этом случае есть сочетание основного и дочернего хозяйственного общества.

Создание одним обществом либо двумя хозяйственными обществами третьего общества отнюдь не означает, что если в третьем обществе вклад преимущественно принадлежит первому, то оно становится основным, а созданное вновь - дочерним обществом. Видимо, вопрос о создании объединения основного и дочернего обществ должен определяться учредительными документами того и другого общества, в них должна устанавливаться структура уставного капитала. В законе необходимо предусмотреть, какие должны быть основания для квалификации организационно-имущественных связей как отношений основного и дочернего обществ. Ведь следует помнить, что доля уставного капитала основного общества не может быть одновременно долей дочернего хозяйственного общества. И то и другое общества имеют собственные корпоративные вещные права, отличающиеся друг от друга.

Участие в хозяйственных обществах других обществ может привести к тому, что последние, обладая контрольным пакетом акций или большинством долей, могут определять деятельность контролируемого общества, формально оставаясь самостоятельным хозяйствующим субъектом со своим профилем деятельности. В развитом рыночном хозяйстве все большее распространение получило своеобразное объединение хозяйственных обществ, в которых одна материнская компания так или иначе контролирует деятельность обязанных ей дочерних компаний или даже специально создает их. Пункт 5 ст. 66 ГК РФ предусматривает, что хозяйственные товарищества и общества могут быть учредителями (участниками) других хозяйственных товариществ и обществ, за исключением случаев, когда в качестве учредителя (участника) акционерного общества выступает другое хозяйственное общество, состоящее из одного лица.

Холдинговые отношения могут возникнуть в результате заключения договоров франчайзинга. Так, Г.С. Шапкина пишет, что отношения по схеме "основное - дочернее общество" могут быть установлены в результате заключения договора о передаче права на использование новой технологии с условием, что в течение согласованного сторонами периода общество, получившее такое право, будет реализовывать выпускаемую с применением этой технологии продукцию только по согласованию с первым обществом[11] . Договор коммерческой концессии заключается, как правило, с целью создания новых хозяйственных комплексов (магазинов, ресторанов, гостиниц и т.п.), расширения сети рынков сбыта товаров и услуг под фирмой правообладателя. Франчайзер обеспечивает франчайзи известное имя или торговую марку, управленческий опыт, необходимую подготовку и повышение квалификации, а также стратегию ведения бизнеса, а франчайзи предоставляет трудовые ресурсы, определенный капитал и при этом обязуется выполнять все условия концессионного договора. Зачастую холдинговая компания производит сложные изделия, а комплектующие к ним по договору франчайзинга - организации, которые становятся дочерними обществами.

Отношения по договору для квалификации их как холдинговых должны иметь стабильный, системный характер. Этот вывод подтверждается материалами судебно-арбитражной практики.

Так, в одном из Постановлений ФАС Северо-Западного округа указал, что по смыслу статей 103 и 105 ГК РФ признание одного юридического лица дочерним обществом другого юридического лица связано с наличием у последнего возможности определять решения, принимаемые всеми органами управления первого, а не только отдельные действия в рамках гражданско-правового договора между этими лицами. Как следовало из содержания договоров, представленных в этом деле, они предусматривали возникновение между хозяйственными обществами отношений комиссионного характера (ст. 990 ГК РФ), обязательным признаком которых является предоставление комитенту права давать указания комиссионеру, как это установлено ст. 992 ГК РФ. Суд установил, что само по себе заключение между организациями договоров комиссии не может служить основанием для признания наличия холдинговых отношений[12] .

Тип экономического контроля, детерминирующий холдинговые отношения, подпадающий в контексте ГК РФ под иные обстоятельства, позволяющие определять решения, можно назвать организационным[13] .

К числу организационных способов установления холдинговых отношений можно отнести: право одного лица образовывать единоличный исполнительный орган, формировать более 50% персонального состава совета директоров, коллегиального исполнительного органа хозяйственного общества; предоставление участнику общества с ограниченной ответственностью дополнительного права, позволяющего ему при отсутствии преобладающей доли в уставном капитале определять решения хозяйственного общества (п. 2 ст. 8 Закона об ООО); наличие косвенного контроля через систему участия (через третьих лиц), когда основное общество контролирует "внучатое" через обладание властью над дочерним.

Отсутствие в законодательстве положений, посвященных договорному и организационному типам экономического контроля, является недостатком действующего законодательства. Подобная неопределенность порождает многочисленные нарушения как прав акционеров (участников) и кредиторов дочерних обществ, так и публичных интересов государства. Зачастую те или иные отношения сложно квалифицировать как холдинговые, поскольку они основываются на договорах с неопределенными условиями или вообще устной договоренности. Эти обстоятельства влекут за собой "блокирование механизма" защиты прав акционеров и кредиторов, установленного законодательством. Привлечь к ответственности основное общество по гражданско-правовым обязательствам дочернего при наличии, например, только организационного типа контроля крайне сложно.

В судебной практике правильно отмечается, что некоммерческая организация в силу предоставленных ей полномочий может учреждать дочерние юридические лица, открывать филиалы, но "закон не обязывает организацию совершать подобные действия как условие осуществления предпринимательской деятельности"[14] .


Глава 2. Актуальные вопросы управления и деятельности дочерних и зависимых обществ

2.1 Особенности правового статуса учредителей дочернего и зависимого общества

Одним из наиболее значимых законодательных ограничений при создании хозяйственного общества является запрет, согласно которому его учредителем (акционером, участником) не может быть другое хозяйственное общество, состоящее из одного лица. Это правило установлено п. 2 ст. 10 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" и пп. 3 п. 2 ст. 7 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью". Данное ограничение особенно актуально для организации, намеревающейся создать дочернее общество.

Выходом из рассматриваемой ситуации является привлечение иного лица в качестве второго учредителя создаваемого ДО.

Действующее законодательство РФ предусматривает, что учредителями хозяйственных обществ могут выступать:

- физические лица;

- юридические лица;

- государственные органы и органы местного самоуправления;

- публично-правовые образования (Российская Федерация, субъекты РФ и муниципальные образования).

Рассмотрим нюансы, связанные с участием перечисленных субъектов в создаваемых ДО.

1. Физические лица в качестве второго учредителя создаваемого ДО.

Возможность привлечения физических лиц в качестве второго учредителя ДО предусмотрена п. 1 ст. 10 Закона об АО, п. 1 ст. 7 Закона об ООО.

В рассматриваемой ситуации представляется, что целью участия физических лиц будет являться номинальное держание акций (долей участия). При этом акция поступает в частную собственность физического лица (ст. 213 ГК РФ).

2. В качестве второго учредителя создаваемого ДО могут выступать коммерческие и некоммерческие организации (п. 1 ст. 10 Закона об АО, п. 1 ст. 7 Закона об ООО, п. 1 ст. 50 ГК РФ). Принципиальное отличие привлечения юридического лица в качестве второго учредителя - возможность установления контроля за таким учредителем. В связи с этим основным критерием при выборе определенного юридического лица в качестве второго учредителя является возможность его учреждения одним лицом - хозяйственным обществом (т.е. первым учредителем).

Пункт 2 ст. 50 ГК РФ предусматривает, что юридические лица, являющиеся коммерческими организациями, могут создаваться в форме хозяйственных товариществ и обществ, производственных кооперативов, государственных и муниципальных унитарных предприятий. Однако не все перечисленные коммерческие организации могут быть учреждены одним лицом. Так, не могут быть учреждены одним лицом хозяйственные товарищества (п. 1 ст. 69, п. 1 ст. 82 ГК РФ) и производственные кооперативы (п. 1 ст. 107 ГК РФ). Кроме того, участниками производственного кооператива, как правило, являются граждане; участие юридических лиц допускается, но должно быть предусмотрено законом и учредительными документами кооператива (п. 1 ст. 107 ГК РФ). Согласно ст. 113 ГК РФ унитарное предприятие учреждается Российской Федерацией, субъектом РФ, муниципальным образованием.

Таким образом, из всех перечисленных форм коммерческих организаций при выборе второго учредителя создаваемого ДО могут быть использованы лишь хозяйственные общества в форме акционерного общества, общества с ограниченной или с дополнительной ответственностью. Однако в данной ситуации появляется тот же запрет: хозяйственные общества могут быть учреждены одним лицом за исключением случаев, когда учредитель таких хозяйственных обществ состоит из одного лица (п. 2 ст. 10 Закона об АО, пп. 3 п. 2 ст. 7 Закона об ООО). Следовательно, создание новых коммерческих организаций не решает проблему второго учредителя создаваемого ДО.

По общему правилу хозяйственное общество может выступать учредителем некоммерческой организации в силу своей правоспособности, возникшей в момент государственной регистрации общества в качестве юридического лица (ст. 49 ГК РФ). Ограничения на учреждение и участие одного юридического лица в некоммерческих организациях обусловлены организационно-правовой формой соответствующей некоммерческой организации. ГК РФ и Федеральный закон от 12 января 1996 г. N 7-ФЗ "О некоммерческих организациях" (в ред. от 23 декабря 2003 г.; далее - Закон о некоммерческих организациях) предусматривают следующие организационно-правовые формы некоммерческих организаций:

- потребительский кооператив;

- общественные и религиозные организации (объединения);

- фонд;

- государственная корпорация;

- некоммерческие партнерства;

- учреждение;

- автономная некоммерческая организация;

- объединения юридических лиц (ассоциации и союзы).

Однако не все перечисленные некоммерческие организации могут быть учреждены одним лицом. Так, не могут быть учреждены одним лицом некоммерческие партнерства (п. 2 ст. 15 Закона о некоммерческих организациях), ассоциации и союзы (п. 2 ст. 15 Закона о некоммерческих организациях), потребительские кооперативы (п. 1 ст. 116 ГК РФ). Кроме того, участниками (членами) общественных и религиозных организаций (объединений) могут быть только граждане (п. 1 ст. 6 Закона о некоммерческих организациях). Согласно ст. 7.1 Закона о некоммерческих организациях государственная корпорация учреждается государством. Также не могут быть созданы одним лицом общественные объединения (ст. ст. 5, 6 Федерального закона от 19 мая 1995 г. N 82-ФЗ "Об общественных объединениях" (в ред. от 2 ноября 2004 г.)). Таким образом, хозяйственное общество может выступать единственным учредителем в некоммерческих организациях следующих организационно-правовых форм (п. 1 ст. 7, п. 1 ст. 9, п. 1 ст. 10, п. 2 ст. 15 Закона о некоммерческих организациях):

- учреждение (кроме общественного);

- фонд (кроме общественного);

- автономная некоммерческая организация.

Возможность использовать некоммерческие организации в качестве второго учредителя при создании ДО связана с вопросом осуществления такими организациями предпринимательской деятельности. Согласно п. 2 ст. 24 Закона о некоммерческих организациях такая организация может осуществлять предпринимательскую деятельность, в частности, в форме участия в хозяйственных обществах. Однако по смыслу п. 3 ст. 50 ГК РФ и ст. 24 Закона о некоммерческих организациях предпринимательская деятельность некоммерческой организации должна осуществляться с соблюдением двух основных правил:

1) предпринимательская деятельность должна соответствовать целям деятельности некоммерческой организации, которые предусмотрены ее учредительными документами;

2) предпринимательская деятельность осуществляется лишь постольку, поскольку это служит достижению целей, ради которых некоммерческая организация создана[15] .

Определенные трудности вызывает вопрос о критериях оценки соответствия предпринимательской деятельности целям деятельности некоммерческой организации и направленности предпринимательской деятельности на достижение этих целей. Известно, что некоммерческая деятельность для некоммерческих организаций является основным видом деятельности. Из п. 3 ст. 50 ГК РФ и ст. 24 Закона о некоммерческих организациях следует, что предпринимательская деятельность должна носить вспомогательный характер, она призвана поддерживать некоммерческую деятельность. Этому способствует и правовой режим доходов, полученных некоммерческой организацией от предпринимательской деятельности: такие доходы запрещается перераспределять между учредителями организации, они признаются одним из источников формирования имущества некоммерческой организации (п. 1 ст. 2, п. 1 ст. 26 Закона о некоммерческих организациях). Таким образом, доходы от разрешенной предпринимательской деятельности некоммерческой организации являются не только основным источником формирования имущества организации, но и средством обеспечения ее уставных целей: предпринимательская деятельность способствует созданию имущественной базы, которая обеспечивает некоммерческой организации возможность осуществлять ее уставные цели и задачи.

В связи с этим основным критерием для оценки является обязательность направления доходов, полученных некоммерческой организацией от разрешенной предпринимательской деятельности, на достижение целей, ради которых она создана. Такой вывод разделяется большинством юристов, которые исследовали вопросы осуществления предпринимательской деятельности некоммерческой организацией.

Обобщая вышеизложенное, представляется, что привлечение некоммерческой организации в качестве второго учредителя создаваемого ДО не входит в противоречие с действующим законодательством РФ. Однако в рассматриваемой ситуации необходимо иметь в виду, что прибыль такой некоммерческой организации от участия в ДО следует направлять на реализацию уставных целей некоммерческой организации.

Следующим вопросом является определение наиболее оптимальной организационно-правовой формы для создания некоммерческой организации - второго учредителя создаваемого ДО: учреждение, фонд или автономная некоммерческая организация. Правовое положение указанных форм некоммерческих организаций достаточно подробно регламентируются Законом о некоммерческих организациях. В связи с этим представляется необходимым остановиться на особенностях той или иной формы как учредителя ДО, а также на правовых проблемах, возникающих при применении той или иной организационно-правовой формы некоммерческих организаций в качестве учредителя ДО[16] .

Учреждение в качестве второго учредителя создаваемого ДО. Пожалуй, основной правовой проблемой применения данной формы второго учредителя является наличие риска признания хозяйственного общества - первого учредителя единственным учредителем (акционером, участником) создаваемого ДО и, как следствие, риском возникновения споров о законности создания такого общества.

Как известно, имущество закрепляется за учреждением на праве оперативного управления (п. 1 ст. 120 ГК РФ, п. 1 ст. 9 Закона о некоммерческих организациях). Согласно п. 1 ст. 9 Закона о некоммерческих организациях учреждение финансируется полностью или частично собственником (в последнем случае учреждению предоставлена возможность получать доходы от разрешенной собственником учреждения предпринимательской деятельности). Статьи 296 и 298 ГК РФ выделяют следующие две группы имущества учреждения, частично финансируемого собственником:

- закрепленное за учреждением имущество и имущество, приобретаемое за счет средств, выделенных ему по смете. Данное имущество является основным и принадлежит учреждению на праве оперативного управления. Правовой режим данного имущества характеризуется правом собственника в установленных законом случаях изъять такое имущество и отсутствием у учреждения права отчуждать или иным способом распоряжаться таким имуществом;

- доходы от разрешенной собственником предпринимательской деятельности учреждения и приобретенное за счет этих доходов имущество. Правовой режим данного имущества характеризуется необходимостью учета такого имущества на отдельном балансе, правом учреждения самостоятельно распоряжаться таким имуществом и отсутствием у собственника права изъять такое имущество (п. 2 ст. 298 ГК РФ). В связи с тем что ГК РФ не указывает на природу этого права, в юридической литературе сложились разные мнения относительно права учреждения на данное имущество: одни юристы приравнивают правовой режим такого имущества учреждения к праву хозяйственного ведения, другие относят право учреждения к "особому вещному праву", которое не укладывается ни в рамки права оперативного управления, ни права хозяйственного ведения. Достаточно редко высказывается и третья точка зрения - данное право учреждения является "видом права оперативного управления, отличающимся от самого права оперативного управления несколько большей степенью свободы учреждения в отношении соответствующего имущества и ограничением права собственника на его изъятие".

Единственный вывод, который можно сделать, - доходы от разрешенной собственником предпринимательской деятельности учреждения и приобретенное за счет этих доходов имущество не являются собственностью учреждения. Учреждение отвечает по своим обязательствам только денежными средствами; ст. 120 ГК РФ не предусматривает возможности обращения взыскания на имущество, приобретенное за счет доходов от разрешенной предпринимательской деятельности. Таким образом, можно сделать вывод, что имущество, приобретенное за счет доходов от разрешенной предпринимательской деятельности, поступает в собственность собственника учреждения.

Определение оптимальной организационно-правовой формы некоммерческой организации - второго учредителя создаваемого ДО. Сравнительный анализ форм некоммерческих организаций позволяет сделать вывод о том, что очевидные преимущества имеет АНО. В числе таких преимуществ можно указать следующие.

1) В случае использования АНО в качестве второго учредителя создаваемого ДО возникает вопрос о соответствии предпринимательской деятельности АНО (в частности, участие в хозяйственных обществах) ее уставным целям (впрочем, как и в случае использования иных форм некоммерческих организаций). Однако решить этот вопрос в рамках АНО и найти соотношение между целями АНО и созданием хозяйственных обществ в рассматриваемой ситуации значительно легче (по сравнению с фондом и учреждением), т.к. АНО создается в целях предоставления услуг в различных областях.

2) Имущество (в том числе и переданное АНО его учредителем) является собственностью АНО, что устраняет риск признания хозяйственного общества - первого учредителя единственным учредителем (акционером, участником) создаваемого ДО.

3) Имеется возможность разработки дополнительных правовых механизмов для минимизации риска отчуждения акций (долей участия) созданного ДО, принадлежащих АНО, в пользу других лиц. Само по себе наличие риска потери имущества в связи с предъявлением требований кредиторов не следует рассматривать в качестве недостатка привлечения АНО в качестве второго учредителя, т.к. такой риск является характерным не только для АНО, но и для других участвующих в хозяйственном обороте коммерческих и некоммерческих организаций.

4) Имеется возможность участвовать в управлении АНО через создание коллегиального высшего органа управления АНО. Иными словами, хозяйственное общество (первый учредитель ДО) как единственный учредитель АНО имеет возможность сформировать высший орган управления и через этот орган участвовать в управлении АНО.

5) Возможность осуществления учредителями АНО надзора за деятельностью АНО, форма которого определяется в уставе АНО. Иными словами, хозяйственное общество (первый учредитель ДО) имеет возможность установить именно ту форму надзора за деятельностью АНО, которую считает наиболее подходящей в рассматриваемой ситуации. При этом установление формы надзора в интересах хозяйственного общества (первого учредителя ДО) также может рассматриваться в качестве механизма, который направлен на минимизацию риска потери акций (долей участия) создаваемого ДО.

2.2 Проблемы управления и контроля за деятельностью дочернего и зависимого общества

Головные звенья разветвленных отечественных холдингов, как показывает анализ корпоративной практики, осуществляют легальное управление и контроль за деятельностью дочерних и зависимых компаний (ДЗО) главным образом посредством двух взаимосвязанных механизмов. Во-первых, реализуя права, закрепленные соответствующими пакетами принадлежащих им акций (долей). Во-вторых, эксплуатируя права членов постоянно действующих представительных органов управления и контроля. В обоих случаях возникает институт представителя корпоративного центра (головной структуры или удерживающей компании) в органах ДЗО.

Однако если статус представителя на общем собрании акционеров (участников) монистичен - он является таковым по управленческой сути и в силу закона, то статус представителя в совете директоров и ревизионной комиссии довольно противоречив. Что порождает разного рода регулятивные и процедурно-организационные проблемы.

Юридически член этого органа является физическим лицом: согласно п. 2 ст. 66 ФЗ "Об акционерных обществах" "членом совета директоров (наблюдательного совета) общества может быть только физическое лицо".

Если иметь в виду инвестиционно-управленческий аспект, член совета директоров чаще всего является реальным представителем конкретного крупного акционера или группы акционеров, которые выдвигали это лицо на пост члена совета и голосовали за него на общем собрании акционеров. Понятно, что в этой рубрике оказывается и обладатель контрольного участия. По общему правилу их представитель в наблюдательном совете (а этот статус имеет в соответствии со ст. 38 и ст. 39 ФЗ "О приватизации государственного и муниципального имущества" и Постановлением Правительства РФ от 3 декабря 2004 г. N 738 легальную окраску лишь для членов советов директоров от государства, в том числе и как корпоративного центра так называемых госкомпаний, для остальных членов так дела обстоят лишь фактически) действует по их инструкциям или, во всяком случае, в их интересах. Исключение из этого правила являют собой лишь так называемые независимые директора, если, конечно, предположить, что они на самом деле независимы. Так или иначе, в законе нет указаний на то, что член совета, "представляющий" частного инвестора, должен выявлять и строго реализовывать позицию своих выборщиков[17] .

Наконец, согласно канонам наилучшей практики корпоративного управления, закрепленным Принципами корпоративного управления ОЭСР и модельным российским Кодексом корпоративного поведения, член совета директоров должен возвыситься над личными и корпоративными мотивами принятия решений и учитывать интересы компании в целом, понимая, что за ней стоят большие и довольно многочисленные группы участников корпоративных отношений. Положение о том, что практика участия всех без исключения членов совета должна учитывать интересы всех акционеров компании, нередко записывают в корпоративных нормативных актах. Другими словами, речь идет о том, что член совета должен искать сбалансированные, взаимовыгодные решения сложных корпоративных проблем.

Обобщение новейшей практики моделирования управления диверсифицированными группами компаний в нашей стране убеждает в том, что найти золотую середину в применении трех указанных ипостасей оказывается крайне трудно, если не сказать - невозможно. А чаще всего конструкторы системы управления ДЗО к этому и не стремятся, априори, как правило, учитывая ментальность реальных бенефициаров холдинга, делают ставку на один из трех векторов.

При этом второй является наиболее востребованным. Что касается первого и третьего векторов, то они реализуются в разветвленных холдингах при наличии особых корпоративных обстоятельств. Так, философия полной автономии представителя претворяется в жизнь либо в тех случаях, когда в роли представителя головного звена холдинга в органах управления и контроля ДЗО выступают бенефициары ("хозяева") холдинга и его "первые лица" в исполнительных органах удерживающей или управляющей компании холдинга, которые, вполне очевидно, не нуждаются в дополнительном контроле со стороны аппарата или органов управления головной структуры, либо тогда, когда данными управленческими привилегиями обладают их (бенефициаров и президентов головных звеньев холдинга) особо доверенные люди. Ставка на институт "ответственной независимости" члена совета директоров делается перед IPO или в рамках инвестиционного сотрудничества с иностранным партнером.

Начиная примерно с 2000 - 2001 гг. крупные российские холдинги достаточно энергично внедряют практику закрепления в своих уставах и внутренних положениях статуса представителя материнской компании в органах управления и контроля ДЗО. По нашему мнению, однозначно позитивную миссию первопроходца в этой области корпоративной институционализации сыграло одобрение советом директоров уважаемой российской электроэнергетической компании порядка взаимодействия с хозяйственными обществами, акциями и долями которых оно владеет, в качестве ключевого локального нормативного акта в этой области, в спарринге с внесением общим собранием акционеров изменений в устав общества, которые декретируют новые полномочия его органов управления.

В связи с обсуждением в экспертных кругах разработанной МЭРТ России Концепции проекта Федерального закона "О внесении изменений и дополнений в Гражданский кодекс Российской Федерации, Федеральный закон "Об акционерных обществах" и некоторые другие законодательные акты (в части регулирования структуры и полномочий органов управления акционерных обществ)" идет оживленная дискуссия относительно возможности и форматов закрепления в законе института формального статуса представителя инвестора в постоянно действующих органах управления и контроля ДЗО. В конце концов почему "государству можно, а частным инвесторам - нет"? Наиболее радикальная версия - предоставление (вслед за законодательством некоторых европейских стран) прав члена совета директоров юридическому лицу. Менее радикальная - допущение получения представителями в совете директоров письменных директив мажоритарного участника на голосование по конкретным вопросам повестки дня с возложением на последних юридической ответственности за такие решения.

Приведем в этой связи весьма интригующий фрагмент указанной Концепции МЭРТ: "Ужесточение ответственности членов совета директоров и менеджеров должно сопровождаться для них возможностью справедливого распределения этой ответственности с лицами, волю которых директор или менеджер был вынужден выполнять. Указания акционеров совету директоров или отдельным его членам являются довольно распространенным в российской практике явлением, однако российское законодательство не рассматривает членство в совете директоров как разновидность представительства, так что связи между акционерами и членами совета директоров, как правило, сегодня являются неформальными. В связи с чем статью 71 Закона об АО необходимо дополнить нормой об ответственности лица, которое в силу преобладающего участия в уставном капитале общества, либо в соответствии с договором, либо на основании выдаваемых им указаний (директив), либо иным образом имеет возможность определять решения совета директоров, коллегиального исполнительного органа либо лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного органа. Суд должен иметь право уменьшить размер ответственности указанных лиц, если будет доказано, что эти лица действовали на основании указаний лица, которое имело возможность определять их решения".

Работа по подбору квалифицированных специалистов на роль кандидатов в представители головного звена холдинга на общем собрании акционеров, в совете директоров и ревизионной комиссии ДЗО главным образом сводится к разрешению следующих проблем.

Первая проблема - определение "зоны поисков" кандидатов в представители.

Идеология таких поисков стара как мир: разработчикам стратегии управления головным звеном холдинга своими ДЗО не избежать дилеммы "личная преданность или профессиональная компетентность (образование, опыт, репутация)". По нашим наблюдениям, чаще побеждает приоритет первой установки, которая в этой области интерпретируется как своего рода управляемость представителя. Выражается это в том, что представителей удерживающих или управляющих компаний холдингов рекрутируют из своего аппарата или из числа сотрудников других дочерних компаний. Чаще этот принцип действует как негласная корпоративная традиция, иногда его закрепляют в локальных нормативных актах материнской компании.

Сравнительно редко в роли кандидатов выступают "варяги" - зарубежные и российские специалисты, которые позиционируют себя в качестве возможных независимых директоров. Если холдинг прибегает к их услугам, независимость, впрочем, в значительной мере утрачивается. Однако для архитекторов систем управления холдингами и их ДЗО сей факт некритичен: основным мотивом сотрудничества является разносторонняя подготовка этих людей. Хотя и мотив формальной независимости в определенной мере актуален.

В последнем случае пресловутая зона поисков кандидатов чрезвычайно широка. Ведь закон пока никоим образом ее не ограничивает. Вообще говоря, в этой роли могут быть любые дееспособные граждане России и иных стран мира.

А вот к кандидатам на пост члена совета директоров - представителя государства закон относится, так сказать, менее индифферентно. Согласно п. 2 ст. 38 ФЗ "О приватизации государственного и муниципального имущества" Правительство Российской Федерации или органы государственной власти субъектов Российской Федерации, принявшие решение об использовании специального права ("золотой акции"), назначают соответственно представителя Российской Федерации, субъекта Российской Федерации в совет директоров (наблюдательный совет) и представителя в ревизионную комиссию открытого акционерного общества; представителем Российской Федерации, субъекта Российской Федерации может назначаться государственный служащий, который осуществляет свою деятельность на основании положения, утвержденного соответственно Правительством Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации. Насколько известно автору, термин "может" на практике интерпретируется как "должен".

В соответствии с п. 1 ст. 39 ФЗ "О приватизации государственного и муниципального имущества" права акционера открытых акционерных обществ, акции которых находятся в собственности Российской Федерации, от имени Российской Федерации осуществляют Правительство Российской Федерации и (или) уполномоченный федеральный орган исполнительной власти, специализированное государственное учреждение или специализированные государственные учреждения, и в этом случае представителями интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований в органах управления и ревизионных комиссиях открытых акционерных обществ могут быть лица, замещающие соответственно государственные и муниципальные должности, а также иные лица.

На практике чаще всего представителями государства в советах директоров по соответствующим пакетам акций в ОАО выступают госслужащие. Закон, как мы видим, на этом и настаивает. Между тем реализация указанной в Законе возможности (в части "иных лиц") - использование, как считают некоторые авторы, этого своеобразного "изъятия из правила" - имеет колоссальное значение для повышения качества корпоративного управления в госкомпаниях. Ряд авторитетных российских экспертных объединений, пропагандирующих высокие стандарты корпоративного управления, уже не первый год вполне резонно предлагают государству использовать в качестве своих представителей независимых директоров членов данных ассоциаций, располагающих должной репутацией и высокой квалификацией. До недавнего времени государство предпочитало эти предложения не замечать. В этом плане вселяет определенный оптимизм тот факт, что совсем недавно указанная идея была поддержана значимыми федеральными чиновниками: можно, видимо, рассчитывать на то, что скоро в этом вопросе лед все-таки тронется.

Правда, некоторые холдинги сочли возможным зафиксировать в уставах, кодексах корпоративного поведения или положениях о совете директоров своих ДЗО требования к кандидатам на пост члена наблюдательного совета, тем самым поставив дополнительные рамки зоны поиска кандидатов. Чаще всего данные критерии излагаются в общем плане и в рекомендательном ключе. Однако известны и случаи формирования "императивных требований" такого рода, в числе которых опыт работы на определенных руководящих должностях в бизнесе (стаж), наличие определенного образования, указание на недопустимость работы кандидата "в конкурирующих структурах" и т.п.

Известны случаи, когда такие требования включались в регулятивные документы компании до поглощения холдингом, и последний по тем или иным причинам не считал нужным исключать данные режимы, хотя его специалисты подчас и понимают связанные с ними практические неудобства. Возникает вопрос: как в этом случае они на деле должны относиться к указанным требованиям? По нашему мнению, если существует возможность конструктивно на них отреагировать, лучше поступить именно так, во всяком случае, когда требования компаний управленчески-рациональны (известны, впрочем, немногочисленные прецеденты обратного). Да, конечно, норма п. 5 ст. 53 ФЗ "Об акционерных обществах" не содержит такого основания отказа акционерам, выдвинувшим своих кандидатов на пост члена совета, как несоответствие неким требованиям эмитента, т.е. инвесторы могут игнорировать как пожелания, так и "жесткие требования" внутрифирменных институтов акционерного общества, рассчитывая в случае отказа на поддержку суда. Тем не менее, руководствуясь правилом, корпоративный мир дорогого стоит (не стоит забывать, в дочерних компаниях головного центра холдинга, как правило, есть миноритарии, позиция которых относительно качества корпоративного управления активно влияет на динамику курса акций), резонно проявить добрую волю.

Кстати говоря, возможно, нормативно-правовые "правила игры" в этой области скоро изменятся. По мнению разработчиков Концепции МЭРТ, "кандидаты в члены ревизионной комиссии (ревизоры) должны отвечать требованиям, предъявляемым к независимым директорам. Члены ревизионной комиссии должны обладать достаточной компетенцией для осуществления проверок финансово-хозяйственной деятельности общества". Более того, они полагают разумным включить в проект соответствующего закона норму, согласно которой "уставом или внутренним документом общества могут быть установлены требования к квалификации членов совета директоров и ревизионной комиссии или ревизора или иные дополнительные требования к ним". Как мы помним, подобная норма была в Законе, однако в 2001 г. была из него исключена.

Никто не мешает компаниям, владеющим значительным количеством серьезных пакетов акций и долей других хозяйственных обществ, закреплять в своих регулятивных актах норматив, так сказать, предельного количества советов директоров и ревкомиссий ДЗО, членом которых может быть один работник управляющей или удерживающей компании головной структуры. Насколько известно автору, в РАО "ЕЭС России" он был равен пяти. Налицо в этом случае вполне разумное с корпоративно-управленческой точки зрения ограничение, которое также необходимо рассматривать как одну из рамок зоны поисков кандидатов.

И наконец, если некий кандидат позиционирует себя как независимый директор, что признается субъектом права на его выдвижение, представляется важным для головного звена холдинга, который будет продвигать кандидата именно как независимого, проанализировать локальные нормативные акты компании (ДЗО), где, возможно, содержатся критерии независимого директора, отличные от предложенных модельным Кодексом корпоративного поведения.

Вторая проблема - определение субъектов привилегии официального выдвижения кандидата в органы управления и контроля ДЗО.

В жестких холдингах, делающих ставку на "вменяемость и управляемость" представителей головной структуры в органах управления и контроля ДЗО, данное право принадлежит обычно единоличному исполнительному органу удерживающей или управляющей компании. При этом списки кандидатов формирует подразделение аппарата управления, отвечающее за общие вопросы управления ДЗО, например департамент корпоративного управления или отдел ценных бумаг. Соответствующие права, обязанности и ответственность этих служб и ее руководителей при этом отражаются в положениях об этих службах, утверждаемых исполнительными органами.

В более демократичных холдингах вопрос об утверждении кандидатов выносится на правление. В этом случае соответствующее полномочие коллегиального исполнительного органа следует закрепить в главе устава, посвященной его компетенции[18] .

В публичных и иных компаниях, заботящихся о своей инвестиционной привлекательности, реализуются иные форматы решения упомянутой задачи. Наибольшее распространение получили следующие:

- кандидаты, список которых формируется департаментом корпоративного управления или исполнительным органом, утверждаются на заседании совета директоров;

- кандидатов в представители определяет профильный комитет совета директоров, однако вопрос об их официальном утверждении выносится на заседание совета директоров;

- списки кандидатов утверждает единоличный исполнительный орган, информируя об этом совет директоров, последний включает в свою повестку дня вопрос об их "парафировании" лишь в том случае, когда кто-либо из членов выскажет соответствующие возражения.

Как видно, все эти аспекты весьма существенны, и переговорный процесс лучше вести не только заблаговременно, но и в предельно конкретном плане, вплоть до подписания неких предварительных документов - соглашений о намерениях или даже более жестких договоров.

"Кураторам" ДЗО в головной компании холдинга стоит сосредоточиться на грамотном определении гибкой формулы количества выдвигаемых кандидатов (в соответствующих случаях, естественно).

Резонно заметить, что примерно таким же образом поступают и частные инвесторы, они почти всегда направляют список с некоторым "перебором". Причины вполне очевидны. Это возможность маневра на самом собрании (при заполнении бюллетеней), у кандидатов может исчезнуть желание сотрудничать по тем или иным причинам, перед собранием инвестор может докупить акции или получить поддержку других акционеров, что позволит ему претендовать на большее количество мест членов совета директоров, да и оппонентов в определенных случаях помучить неопределенностью не мешает.

2.3 Обязательные указания основного общества дочернему и зависимому

дочерний холдинг правовой ответственность

Вопросы, связанные с правовой природой обязательных указаний, не урегулированы в позитивном праве и мало исследованы в научной доктрине. В этой небольшой статье автор не ставит перед собой цель разработать целостную концепцию права основного хозяйственного общества давать обязательные указания дочернему, а имеет намерение лишь обозначить контуры возможного исследования данного правового института, а также привлечь внимание читателей к обсуждению этой сложной темы. Ведь что, по сути, представляет собой право одного юридического лица давать указания другому, формально самостоятельному юридическому лицу? Это не что иное, как ограничение собственной воли субъекта права волей другого субъекта права. Глубокое изучение проблемы обязательных указаний неизбежно потребует от нас исследования теории юридического лица, компетенции и пределов влияния органов юридического лица, порядка принятия и оформления ими решений.

Актуальность изучения данной темы представляется очевидной в связи с наличием как минимум двух обстоятельств - использование механизма предоставления обязательных указаний в практике российских холдингов и практически полная неисследованность проблемы[19] .

Действующее корпоративное законодательство использует понятие "обязательные указания" только применительно к сделкам: в п. 3 ст. 6 Федеральных законов "Об акционерных обществах и "Об обществах с ограниченной ответственностью" - при привлечении основного общества к ответственности по сделкам дочернего общества и в ст. 81 Закона об АО - при установлении лиц, заинтересованных в совершении сделки.

Также заметим, что понятием "обязательные указания" оперирует не только корпоративное законодательство, но и законодательство о конкуренции. В Федеральном законе "О защите конкуренции", вступившем в силу 26 октября 2006 г., наличие права юридического лица (или физического лица) давать обязательные указания хозяйственному обществу (товариществу) на основании его учредительных документов или договора, позволяет отнести этих лиц к группе лиц со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями (ст. 9 Закона). Категория "обязательные указания" не раскрыта и в антимонопольном законодательстве. При этом для антимонопольных органов характерна позиция широкого понимания обязательных указаний как любого способа установления экономического влияния или рыночной власти, в том числе путем принятия решений органами управления дочернего общества через влияние основного общества на формирование их состава[20] .

Факт осуществления обязательных указаний выступает одним из оснований привлечения основного хозяйственного общества (товарищества) к ответственности по сделкам, совершенным дочерним обществом во исполнение обязательных указаний основного. Применительно к акционерному обществу в отличие от общества с ограниченной ответственностью необходимо, чтобы право основного общества давать обязательные указания дочернему было предусмотрено в уставе дочернего общества или в договоре между основным и дочерним обществами (п. 3 ст. 6 Закона об АО).

Следует отметить, что судебная практика применения норм абз. 2 п. 3 ст. 6 Закона об АО противоречива. В одних случаях основное общество привлекается к ответственности, исходя из его фактической роли в возникновении и исполнении обязательств дочернего общества, ставших основанием к предъявлению соответствующего иска[21] . В других ситуациях суды все же ссылаются на норму абз. 2 п. 3 ст. 6 и отказывают в привлечении основного акционерного общества к ответственности по сделкам дочернего, совершенным во исполнение обязательных указаний основного, если право давать такие указания не предусмотрено в уставе дочернего общества или в договоре между основным и дочерним[22] .

Представляется, что законодательная норма, предусматривающая необходимость закрепления права основного общества давать обязательные указания дочернему в письменном документе, не учитывает саму природу холдинговых отношений, в основе которых экономическая зависимость дочернего общества и подчиненность его воле основного.

Заметим, что в российской предпринимательской практике организация управления в холдинге путем закрепления права основного общества давать обязательные указания дочернему не распространена, поскольку такой механизм управления создает риск привлечения основного общества к ответственности по долгам дочернего. Основные общества пытаются "завуалировать" свое влияние на дочерние общества. Одним из эффективных способов "прикрытия" реальной власти основных обществ в дочерних является такое перераспределение компетенции в дочерних обществах, когда ряд вопросов компетенции единоличного исполнительного органа в соответствии с уставом передается на предварительное одобрение совету директоров, состоящему из лиц, на которых основное общество имеет влияние. Результат достигается, по сути, тот же: основное общество обладает своевременной информацией и влияет на заключение значимых сделок, но его нельзя привлечь к ответственности по долгам дочернего, поскольку решение совета директоров - это решение органа управления самого общества, и здесь речь идет только о возможности привлечения к ответственности членов совета директоров за убытки, причиненные акционерному обществу, в соответствии со ст. 71 ФЗ об АО.

Налицо несовершенство действующего законодательства применительно к хозяйственным обществам, входящим в вертикально-интегрированные предпринимательские объединения, где основное общество фактически может навязывать свою волю дочернему, избегая при этом ответственности по его долгам.

Представляется необходимым четко дифференцировать такие механизмы управления основного общества дочерними, как осуществление обязательных указаний и управление дочерним обществом путем участия основного общества в работе его общего собрания или в формировании совета директоров. Следует заметить, что небезупречная с позиции законодательства практика выдачи "директив" или "поручений на голосование" членам совета директоров акционерных обществ воспринята многими российскими холдингами применительно к своим дочерним обществам (в том числе такими крупными, как ОАО "Газпром", РАО "ЕЭС России", РАО "РЖД"). Указанная практика связана с ошибочным, с моей точки зрения, пониманием членов совета директоров как представителей лиц, выдвинувших их кандидатуры для избрания в этот орган управления. Согласно п. 2 ст. 66 ФЗ об АО членом совета директоров может быть только физическое лицо, а согласно ст. 71 указанного Закона это лицо должно действовать в интересах общества добросовестно и разумно под угрозой привлечения к имущественной ответственности за убытки, причиненные обществу его виновными действиями. Действующее законодательство исключает возможность какого-либо воздействия основного общества на членов совета директоров дочерних обществ, избранных по его инициативе. При этом понятно, что фактически основное общество, безусловно, влияет на позиции членов совета директоров дочерних обществ, связанных целым комплексом формальных и неформальных взаимосвязей с основным обществом и, по сути, абсолютно зависимых от него, например, в связи с должностным положением или членством в органах управления основного общества[23] . Таким образом, мы еще раз вынуждены констатировать парадоксальную ситуацию, когда основное общество определяет поведение членов совета директоров дочерних обществ при отсутствии возможности привлечения его самого к ответственности за формирование решений совета директоров. В связи с этим актуальным представляется урегулировать в законодательстве особенности организации управления и имущественной ответственности участников вертикально-интегрированных холдингов, где основное общество определяет состав советов директоров и формирует позиции членов совета директоров дочерних обществ.

При рассмотрении правовой природы и сущности обязательных указаний возникает ряд важных вопросов. В частности, является ли право основного общества давать указания дочернему своеобразным изъятием тех или иных полномочий из компетенции органов управления дочернего общества или это соответствующие указания по вопросам "неизъятой" компетенции органов управления дочернего общества, которые становятся обязательными к исполнению? По каким вопросам основное общество может давать обязательные указания дочернему? Могут ли полномочия основного общества "пересекаться" с компетенцией совета директоров и общего собрания акционеров (участников) дочернего общества? Как необходимо оформить право основного общества давать обязательные указания дочернему и как непосредственно осуществляется это право?

Отвечая на эти вопросы, мы могли бы заметить следующее.

Во-первых, в силу общего принципа действия юридических лиц через свои органы управления (п. 1 ст. 53 ГК РФ) очевидно предположить, что от имени дочернего общества действия могут быть совершены именно его органом управления, но только после получения обязательных указаний на этот счет основного. Здесь можно провести аналогию с заключением сделок единоличным исполнительным органом после предварительного одобрения советом директоров по вопросам, требующим такого предварительного одобрения: например, в связи с совершением крупных сделок. Во-вторых, полномочия основного общества или предмет обязательных указаний не должны "пересекаться" с компетенцией совета директоров и общего собрания дочернего общества. Такой дуализм невозможен. Представляется, что полномочия основного общества будут касаться ограничения единоличного исполнительного органа дочернего общества в совершении сделок, осуществлении кадровых назначений, совершении иных значимых действий, которые основное общество желает предварительно контролировать. В-третьих, право основного общества давать указания дочернему должно быть зафиксировано в уставах дочернего и основного обществ с перечислением конкретных вопросов, по которым осуществляются указания. В-четвертых, волеизъявление основного общества может реализовать только его единоличный исполнительный орган, даже если в соответствии с уставом основного общества для этих целей ему необходимо предварительное одобрение или формирование его воли советом директоров основного общества. И наконец, в-пятых, эти обязательные указания должны быть обращены именно к единоличному исполнительному органу дочернего общества, поскольку исполнение каких-либо указаний общим собранием акционеров (участников), советом директоров хозяйственного общества будет противоречить их правовой сущности как волеобразующих и коллегиальных органов, принимающих решения посредством голосования.

Таково видение этой проблемы на настоящий момент. Бесспорно, неразработанный в позитивном праве институт обязательных указаний требует дальнейшего изучения.

Глава 3. Правовые вопросы ответственности дочерних и зависимых обществ

3.1 Особенности ответственности основного общества по обязательствам дочернего и зависимого

Целесообразно выделить следующие основные виды ответственности основного общества по обязательствам дочернего:

1) солидарная ответственность основного общества по сделкам, заключенным дочерним обществом;

2) субсидиарная ответственность основного общества по долгам дочернего в случае несостоятельности последнего;

3) ответственность основного общества перед акционерами дочернего за убытки, причиненные по его вине дочернему обществу.

Согласно общему принципу, закрепленному в п. 2 ст. 105 ГК РФ, п. 3 ст. 6 Закона об АО и п. 3 ст. 6 Закона об ООО основное общество, которое имеет право давать дочернему обществу обязательные для последнего указания, отвечает солидарно с дочерним обществом по сделкам, заключенным последним во исполнение таких указаний[24] .

Казалось бы, этот принцип понятен и логически вытекает из отношений подчинения дочернего общества основному. Однако если законодательство об обществах с ограниченной ответственностью не предусматривает дополнительных условий ответственности, то в п. 3 ст. 6 Закона об АО установлено: "Основное общество (товарищество) считается имеющим право давать дочернему обществу обязательные для последнего указания только в случае, когда это право предусмотрено в договоре с дочерним обществом или уставе дочернего общества". Именно это положение применительно к акционерным обществам делает нежизнеспособным институт солидарной ответственности основного общества[25] . Дело в том, что внесение в устав или договор подобного условия экономически нецелесообразно для основного общества. На практике закрепление подобных условий встречается довольно редко.

Кроме того, двусмысленная ситуация, сложившаяся в связи с тем, что законы о хозяйственных обществах по-разному регулируют ответственность, негативно отражается на регламентации взаимоотношений между основными и дочерними обществами, создает нестабильность в применении законодательства. Например, в разъяснениях положений части первой ГК РФ, осуществленных высшими судебными инстанциями, четко отмечается, что взаимоотношения двух хозяйственных обществ могут рассматриваться как взаимоотношения основного и дочернего обществ, в том числе применительно к отдельной конкретной сделке, в случаях, когда основное общество (товарищество) имеет возможность определять решения, принимаемые дочерним обществом, либо давать обязательные для него указания[26] .

К сожалению, высшие судебные инстанции при обобщении практики применения Закона об АО обходят стороной решение вопроса сочетания двух противоречащих друг другу правовых норм[27] .

Многие исследователи выступают за то, чтобы разрешить двусмысленную ситуацию путем такого изменения действующего законодательства, чтобы ответственность основного общества по долгам дочернего, возникшая в результате исполнения указаний основного общества, наступала независимо от записи в уставе и (или) договоре о праве основного общества давать такие указания[28] .

Кажется интересным мнение об изменении самого подхода к сути ответственности основного общества по сделкам дочернего. Ю.А. Метелева отмечает, что в действующем законодательстве установлена слишком широкая ответственность основного общества по сделкам дочернего общества, заключенным во исполнение обязательного для него указания основного общества. Как отмечает исследователь, это приводит к тому, что основное общество несет солидарную ответственность за исполнение таких сделок дочерним обществом и в том случае, когда у последнего вполне достаточно собственных средств для исполнения сделки. В связи с вышеизложенным Ю.А. Метелева предлагает внести в законодательство уточняющую норму о том, что ответственность основного общества наступает только в том случае, если у дочернего не хватает средств для исполнения сделки, т.е. ввести субсидиарную, а не солидарную ответственность[29] .

Институт субсидиарной ответственности основного общества по долгам дочернего имеет много общего с аналогичным институтом субсидиарной ответственности акционеров (участников) по обязательствам общества в случае его несостоятельности, предусмотренной п. 3 ст. 3 Закона об АО, п. 3 ст. 3 Закона об ООО и рассмотренной выше.

Согласно п. 3 ст. 6 Закона об АО и п. 3 ст. 6 Закона об ООО в случае несостоятельности (банкротства) дочернего общества по вине основного общества последнее несет субсидиарную ответственность по его долгам. Следует отметить, что, как и в случае с рассмотренным выше институтом солидарной ответственности основного общества по сделкам дочернего, соответствующая норма ГК РФ (п. 2 ст. 105) расширена положениями Закона об АО (п. 3 ст. 6 Закона об АО). Акционерное законодательство предусматривает, что несостоятельность (банкротство) дочернего общества считается происшедшей по вине основного общества только в случае, когда основное общество использовало указанные право и (или) возможность в целях совершения дочерним обществом действия, заведомо зная, что вследствие этого наступит несостоятельность (банкротство) дочернего общества.

Таким образом, применительно к акционерным обществам вина основного общества в наступлении несостоятельности (банкротства) дочернего общества должна выражаться в умышленном доведении его до банкротства, при этом данное в законодательстве определение вины основного общества не может толковаться расширительно, и поэтому, если банкротство дочернего общества будет связано лишь с неосторожными действиями основного общества либо вообще не связано с ними, последнее не может быть привлечено к ответственности по долгам дочернего[30] .

Положение о вине в форме умысла отсутствует в законодательстве об ООО, облегчая привлечение к ответственности основных обществ в случае доведения до банкротства дочерних обществ.

Следует отметить, что на практике основные общества довольно редко привлекаются к ответственности при банкротстве дочерних. Тем не менее из этого правила имеются и исключения. При этом, рассматривая подобные дела, судебные органы очерчивают круг обстоятельств, которые необходимо установить для принятия решения по подобным делам. В частности, отмечается необходимость установить причинно-следственную связь между банкротством и действиями участника общества. Говорится о важности установления действий акционеров, которые привели к несостоятельности (банкротству) общества, подчеркивается важность исследования протоколов собраний акционеров должника и других документов, свидетельствующих о принятии акционерами решений на собраниях, выяснения вопросов, касающихся участия акционеров в управлении делами должника, исследования материалов ревизионной комиссии акционерного общества, а также заключения аудитора предприятия о причинах его банкротства[31] .


3.2 Проблемы ответственности основного общества при несостоятельности дочернего акционерного общества

Несмотря на то, что Федеральный закон от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"[32] содержит механизмы, направленные на оздоровление должника, подавляющее большинство принятых арбитражными судами решений в силу объективных причин предусматривают ликвидацию юридических лиц, которая, в свою очередь, влечет определенные неблагоприятные последствия для кредиторов должника. В частности, согласно абз. 3 п. 9 ст. 142 Закона о банкротстве требования кредиторов, не удовлетворенные по причине недостаточности имущества должника, признаются погашенными.

Получается, что при недостаточности у должника имущества и других активов для расчетов по своим обязательствам ответственность за хозяйственную деятельность должника, которая привела его к банкротству, фактически перекладывается на кредиторов. В этой связи у кредиторов закономерно возникает вопрос о привлечении к ответственности лиц, виновных в доведении должника до банкротства, т.е. о субсидиарной ответственности этих лиц.

Таким образом, настоящее исследование имеет целью разрешение вопросов о характере, условиях, размере, порядке возложения субсидиарной ответственности на основное общество при несостоятельности дочернего.

Понятие и виды субсидиарной ответственности

Вопрос о субсидиарной ответственности представляется недостаточно ясным в теоретическом осмыслении такого вида гражданско-правовой ответственности. Субсидиарная ответственность как вид гражданско-правовой ответственности возлагается в случаях, установленных законом или договором, на определенное лицо дополнительно к ответственности основного должника в объеме неудовлетворенного основным должником требования. Мы исходим из тезиса о необходимости признания дифференцированного подхода в нормах гражданского законодательства к применению субсидиарной ответственности в различных видах гражданских правоотношений. Думается, что в зависимости от обстоятельств возложения субсидиарной ответственности можно выделить два ее вида:

1) субсидиарная ответственность, привлечение к которой связано с обстоятельствами банкротства - в отношении установленного законом круга лиц, виновных в несостоятельности основного должника, при недостаточности имущества последнего;

2) субсидиарная ответственность, обстоятельства применения, условия, порядок и иные характерные черты которой не связаны с отношениями несостоятельности.

В первом случае, т.е. когда в отношении основного должника (например, дочернего общества) возбуждено дело о банкротстве, субсидиарная ответственность применима в связи с виновным поведением дополнительного должника (основного общества), находящимся в причинно-следственной связи с банкротством основного должника. Важно отметить, что между основным и дополнительным должником должны быть экономико-правовые или иные правовые отношения. Кроме того, возложение субсидиарной ответственности в такой ситуации возможно только при недостаточности имущества должника для удовлетворения требований всех кредиторов (п. 3 ст. 56, п. 2 ст. 105 ГК, ст. 10 Закона о банкротстве, ст. 6 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах"[33] ). Таким образом, привлечение к субсидиарной ответственности дополнительного должника при обстоятельствах несостоятельности основного обладает существенными отличиями, касающимися не только условий, но и порядка, и размера.

Во втором случае, когда возложение субсидиарной ответственности на дополнительного должника не связывается согласно законодательству с банкротством основного должника, такая ответственность применима при соблюдении положений ст. 399 ГК.

Изложенная позиция находит свое отражение в соответствующих нормах ГК. Так, анализ п. 3 ст. 56, п. 2 ст. 105, п. 5 ст. 115, п. 2 ст. 120 ГК позволяет сделать вывод, что субсидиарная ответственность указанных в данных статьях лиц так или иначе связана с банкротством основного должника и недостаточностью его имущества для удовлетворения требований всех кредиторов. Таким образом, привлечение к субсидиарной ответственности лиц, виновное поведение которых привело к банкротству должника, возможно только тогда, когда в процедуре банкротства установлена недостаточность имущества основного должника для удовлетворения требований всех кредиторов. Напротив, анализ ст. ст. 68, 75, 95, п. 2 ст. 107, п. 4 ст. 116, п. 4 ст. 121, ст. 123, ст. 363 ГК показывает, что субсидиарная ответственность, указанная в данных статьях, не связана с банкротством основного должника, и эти лица должны привлекаться к ней с соблюдением процедуры, установленной ст. 399 ГК.

Условия привлечения к субсидиарной ответственности

В соответствии с правилами п. 3 ст. 56, п. 2 ст. 105 ГК, ст. 10 Закона о банкротстве, ст. 6 Закона об АО возможно возложение субсидиарной ответственности на основное общество, вызвавшее несостоятельность дочернего: "Если несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана учредителями (участниками), собственником имущества юридического лица или другими лицами, которые имеют право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом имеют возможность определять его действия, на таких лиц в случае недостаточности имущества юридического лица может быть возложена субсидиарная ответственность по его обязательствам".

Из буквального толкования легального положения следует, что данная норма носит диспозитивный характер, т.е. основное АО может быть привлечено к субсидиарной ответственности, а может и не привлекаться. Вопрос о субсидиарной ответственности основного АО при несостоятельности дочернего остается в основном на усмотрение конкурсного управляющего (хотя соответствующее право признается и за конкурсными кредиторами и уполномоченными лицами).

Для привлечения основного общества к субсидиарной ответственности при несостоятельности дочернего необходимо наличие одновременно условий, отражающих: а) наличие правовых связей между основным и дочерним обществами; б) структуру отношения (причина, результат, причинно-следственная связь между ними, вина); в) дополнительный характер ответственности[34] .

Из приведенного выше законоположения можно вывести следующие условия привлечения основного общества к субсидиарной ответственности при несостоятельности дочернего:

1) наличие правовых отношений между привлекаемыми к субсидиарной ответственности лицами и основным должником;

2) вина основного общества;

3) соответствующее поведение: несостоятельность дочернего общества должна быть вызвана активным или пассивным поведением основного общества;

4) результат поведения основного общества - банкротство дочернего общества;

5) наличие причинной связи между поведением основного общества и несостоятельностью дочернего общества;

6) недостаточность имущества основного должника для удовлетворения требований кредиторов.

Думается, что при погрешности хотя бы в одном из условий возложение субсидиарной ответственности на основное общество за несостоятельность дочернего невозможно.

Дочернее общество, несмотря на зависимость от поведения основного, - самостоятельный субъект права. Поэтому условия договора, порождающего экономико-правовую связь между основным и дочерним обществом, не должны ограничивать правоспособность последнего[35] . Например, недопустимо включение в текст договора положения о том, что дочернее общество не вправе принимать решение о своей реорганизации и ликвидации; при наличии любых иных обстоятельств. Так, в уставе дочернего общества может содержаться прямое указание на обязательность для него решений, принимаемых основным обществом[36] . Еще одним примером может служить ситуация, когда одно общество является доверительным управляющим контрольным пакетом акций другого акционерного общества[37] .

Некоторые исследователи называют подобные отношения подчинения организационной зависимостью[38] . Другие специалисты называют эту зависимость фактической[39] .

Возможность основного АО определять решения, принимаемые дочерним обществом, является главной чертой, отличающей дочерние общества и характеризующей отношения "основное общество - дочернее общество". Однако такая возможность основного АО не тождественна его праву давать обязательные для дочернего общества указания.

В соответствии с п. 2 ст. 105 ГК основное общество может обладать правом давать обязательные для дочернего общества указания либо в силу заключенного между ними договора, либо по иным основаниям. Абзац 2 п. 3 ст. 6 Закона об АО содержит дополнительные условия ответственности основного общества: основное общество считается имеющим право давать дочернему обществу обязательные для последнего указания только в случае, когда это право предусмотрено в договоре с дочерним обществом или уставе дочернего общества[40] . Представляется, что для привлечения к субсидиарной ответственности наличие формально закрепленного права основного общества влиять на деятельность дочернего может и не иметь решающего значения[41] , поскольку используемая законодателем формулировка "возможность определять решения" поглощает юридическое содержание понятия "право давать обязательные для дочернего общества указания".

Вторым легальным условием привлечения к субсидиарной ответственности основного общества является его вина в наступившей несостоятельности дочернего АО. На наличие данного условия обращает внимание и правоприменитель: "...суд должен учитывать, что указанные лица могут быть привлечены к субсидиарной ответственности лишь в тех случаях, когда несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана их указаниями или иными действиями"[42] , "ответственность основного общества по долгам дочернего общества в случаях несостоятельности (банкротства) последнего... может наступать лишь при наличии вины основного общества (статья 401 Гражданского кодекса Российской Федерации)"[43] . В Постановлении ФАС Западносибирского округа от 22 декабря 1999 г. по делу N Ф04/2682-641/А27-99 отмечается: "...субсидиарная ответственность по обязательствам должника подлежит возложению на его учредителей или собственника в случае банкротства предприятия по их вине. В случае принятия решения о правах и обязанностях учредителей или собственника арбитражный суд обязан надлежащим образом привлечь их к участию в деле..."[44] .

ГК предполагает наличие как умышленной, так и неосторожной вины, ч. 3 п. 3 ст. 6 Закона об АО требует наличие заведомого умысла в действиях основного общества. Сложившаяся коллизия разрешается судебной практикой в пользу специальной нормы.

Понятие вины для целей гражданского права определяется п. 1 ст. 401 ГК - лицо виновно, если не предприняло должных мер для осуществления надлежащего поведения при той степени заботливости и осмотрительности, какая требовалась от него по условиям оборота.

Вопрос о характере вины субъекта, доведшего АО до банкротства, решается ч. 3 п. 3 ст. 6 Закона об АО: несостоятельность (банкротство) считается вызванной действиями этого субъекта, только если он использовал возможность определять действия АО в целях совершения обществом действий, заведомо зная, что вследствие этого наступит несостоятельность (банкротство) общества. Из этого следует, что речь идет не просто о вине субъекта, а о вине в форме умысла. Кроме того, очевидно: основанием освобождения субъекта от ответственности будет доказательство того, что он хоть и допускал, но заведомо не мог знать, что его действия приведут к банкротству общества. Таким образом, как справедливо отмечают многие исследователи, выполнить данное условие привлечения к субсидиарной ответственности очень сложно, поскольку необходимо доказать: а) наличие умысла в поведении основного общества и б) то обстоятельство, что ответственные лица заведомо знали, что их действия неизбежно приведут к банкротству дочернего общества[45] .

Объем рассматриваемой субсидиарной ответственности определяется разницей между общим размером требований кредиторов, включенных в реестр, и денежными средствами, вырученными от продажи имущества должника. В конкурсном процессе эти цифры могут стать известны только на последних стадиях конкурсного производства (в то время как вопрос ответственности может быть актуален и на стадиях наблюдения, финансового оздоровления, внешнего управления). В этом контексте актуальной становится проблема привлечения основного общества к субсидиарной ответственности за несостоятельность дочернего при недостаточности средств последнего для проведения процедур банкротства.

Из определения размера субсидиарной ответственности в отношениях несостоятельности следует, что конкурсный управляющий должен первоначально выявить конкурсную массу, реализовать ее, получить средства от ее продажи и только после этого предъявить иск в суд, который рассматривается судами по установленной процессуальным законодательством подведомственности.

И.С. Шиткина, проанализировав судебную практику, заметила, что "суды последовательно придерживаются позиции, что право на предъявление своих требований к учредителям в порядке привлечения их к субсидиарной ответственности имеют кредиторы, чьи требования не удовлетворены в полном объеме в ходе конкурсного производства"[46] .

Таким образом, привлечение к субсидиарной ответственности основного общества, вызвавшего несостоятельность дочернего, осложнено несогласованностью и пробелами законодательства (ГК, Закона об АО, Закона о банкротстве), сложностями процедурного характера, низким уровнем правовой культуры арбитражных управляющих.


Заключение

1. Холдинг - это группа экономически взаимодействующих юридических лиц, в которой головной компании достаточно минимальной доли участия в других юридических лицах для полного контроля над их деятельностью.

Данное определение хорошо отражает сегодняшнюю ситуацию - холдинги активно используют внутренние операции по купле-продаже ценных бумаг для перераспределения денежных средств между подразделениями с целью финансирования крупных инвестиционных проектов и сделок.

2. "В качестве основного признака "холдинговых" отношений отечественные авторы часто называют контроль или "экономическую субординацию", т.е. отношения власти и подчинения, основанные на экономическом преобладании одного субъекта над другим. Можно было бы согласиться с такой точкой зрения, добавив в качестве оснований "власти и подчинения" также договор. Существующая практика показывает, что иногда условие о контроле может включаться в договор в качестве компенсации за предоставление благ, непосредственно не связанных с получением акционерного или управленческого контроля (например, условия о выполнении указаний банка по определенным вопросам могут быть включены в кредитный договор) или не связанных исключительно с ним (акционерные соглашения с венчурными фондами, заключаемые по английскому праву, часто содержат дополнительные полномочия одного из акционеров по контролю и управлению. В случае внедрения института акционерного соглашения в российское право, скорее всего, будет использоваться аналогичная практика).

3. Договор о влиянии - соглашение, по которому одно лицо получает право давать указания, обязательные для исполнения другим юридическим лицом. В настоящее время российское законодательство и практика правоприменения исходят из того, что органы юридических лиц самостоятельны в принятии своих решений, а компетенция этих органов определена законом. Соответственно, никакое соглашение о влиянии не будет иметь юридическую силу без соответствующей "ратификации" уполномоченным органом "подконтрольного" лица. По сути, подобная ситуация означает отсутствие судебной защиты подобного рода соглашений. С другой стороны, законодателю необходимо будет определиться с субъектным составом таких соглашений. Представляется, что как минимум сторонами договора о влиянии должны иметь право выступать материнская и дочерняя компании со 100-процентным участием.

4. В структуре холдинга основное общество в силу своего экономического контроля над дочерними может оказывать на них подавляющее влияние, в том числе и по вопросу общей деятельности участников в составе ФПГ. И привлекать в этом случае дочерние общества к ответственности по обязательствам основного представляется неверным. С целью избежания противоречий ученые предлагают при определении механизма ответственности участников ФПГ, создаваемого на базе только основного и дочерних обществ, исходить из норм акционерного законодательства, поскольку именно эти нормы составляют правовую основу формирования такого корпоративного объединения, а не из положений договора о создании ФПГ. С нашей точки зрения, прежде всего следует устранить досадное противоречие между Законом об АО и Законом о ФПГ, поскольку согласно по последнему (кстати, содержащему специальные нормы по отношению к общим нормам Закона об АО и поэтому имеющим приоритет) ответственность участников ФПГ по обязательствам центральной компании в результате участия в группе установлена императивно. А договору о создании ФПГ отводится вторичная роль: он всего лишь призван установить особенности исполнения солидарной обязанности.

5. Критерии важности должны учитывать многие корпоративные обстоятельства, прежде всего управленческое существо вопроса, особенности настоящей фазы роста холдинга, его соответствующей дочерней компании, роль последней в реализации стратегии развития холдинга, место, которое занимает в воспроизводственном цикле холдинга то или иное ДЗО, размеры пакета акций "дочки" или, шире, зависимого общества, которым владеет головное звено холдинга, является ли дочерняя структура самостоятельным холдингом. Как правило, к разряду наиболее актуальных вопросов головные компании отечественных холдингов относят следующие: ликвидация соответствующего хозяйственного общества, его реорганизация, крупные сделки и сделки с заинтересованностью, эмиссионные проекты, одобрение сделок, отнесенных уставом к дополнительной компетенции совета директоров, определение повестки дня годового общего собрания акционеров (участников), принятие решения об участии общества в других организациях, работа совета директоров в порядке ст. 53 и ст. 55 ФЗ "Об акционерных обществах", аналогичные вопросы по выработке позиции дочерней компании в компаниях-"внучках".

Чрезвычайно важно в положении о взаимодействии головной компании холдинга с ДЗО описать порядок предельно оперативного информирования совета директоров, исполнительных органов и профильного департамента аппарата управления о намечаемых заседаниях совета директоров и созыве общих собраний акционеров. Как правило, данные положения оставляют миссию "вестника" по намечаемым заседаниям совета директоров за самим представителем, по собраниям - за профильным департаментом аппарата управления головной структуры холдинга. Их действия по получении уведомления о созыве собрания или заседания совета должны быть предельно четко описаны в регулятивном документе. Понятно, что потребуется время для созыва заседания совета директоров материнской компании и подготовки его позиции, при этом действовать придется в рамках срока направления членам совета директоров "дочки" уведомления о заседании. Опыт показывает, кстати, что, если описанная выше схема классификации вопросов повестки дня работы органа управления "дочки" по мере важности холдингом принимается на вооружение, минимальный срок уведомления не должен быть меньше 15 дней. Оперативность принятия решений, конечно, несколько снижается (в "обычных" компаниях этот срок составляет пять - семь дней), однако пропорционально возрастает эффективность корпоративного контроля за деятельностью органов дочерних компаний.

6. Существует несовершенство действующего законодательства применительно к хозяйственным обществам, входящим в вертикально-интегрированные предпринимательские объединения, где основное общество фактически может навязывать свою волю дочернему, избегая при этом ответственности по его долгам.

Представляется необходимым четко дифференцировать такие механизмы управления основного общества дочерними, как осуществление обязательных указаний и управление дочерним обществом путем участия основного общества в работе его общего собрания или в формировании совета директоров.

7. Таким образом, привлечение к субсидиарной ответственности основного общества, вызвавшего несостоятельность дочернего, осложнено несогласованностью и пробелами законодательства (ГК, Закона об АО, Закона о банкротстве), сложностями процедурного характера, низким уровнем правовой культуры арбитражных управляющих.

8. Следует отметить, что на практике основные общества довольно редко привлекаются к ответственности при банкротстве дочерних. Тем не менее из этого правила имеются и исключения. При этом, рассматривая подобные дела, судебные органы очерчивают круг обстоятельств, которые необходимо установить для принятия решения по подобным делам. В частности, отмечается необходимость установить причинно-следственную связь между банкротством и действиями участника общества. Говорится о важности установления действий акционеров, которые привели к несостоятельности (банкротству) общества, подчеркивается важность исследования протоколов собраний акционеров должника и других документов, свидетельствующих о принятии акционерами решений на собраниях, выяснения вопросов, касающихся участия акционеров в управлении делами должника, исследования материалов ревизионной комиссии акционерного общества, а также заключения аудитора предприятия о причинах его банкротства.

9. В заключение обратим особое внимание на то, что в экспертно грамотном регулятивном документе, посвященном деятельности представителей в ДЗО, должно найти отражение описание регламента действий представителя в разного рода нештатных ситуациях.


Список использованных источников

Нормативно-правовые акты

1. Конституция Российской Федерации от 12.12.1993. // Российская газета от 25.12.1993.

2. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая. Федеральный закон от 30.11.1994г. №51-ФЗ. // Собрание законодательства Российской Федерации. - 05.12.1994. - №32. - Ст. 3301.

3. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая. Федеральный закон от 26.01.1996г. №14-ФЗ. // Собрание законодательства Российской Федерации.-29.01.1996. - №5. - Ст. 410.

4. Федеральный закон от 21 июля 1997 г. N 123-ФЗ "О приватизации государственного имущества и об основах приватизации муниципального имущества в Российской Федерации" // СЗ РФ. 1997. N 30. Ст. 3595.

5. Федеральный закон от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (с изм. на 18 декабря 2006 г.) // СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.

6. Федеральный закон от 14 ноября 2002 г. N 161-ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях" (с изм. на 18 декабря 2006 г.) // СЗ РФ. 2002. N 48. Ст. 4746; 2006. N 52 (ч. 1). Ст. 5497.

7. Федеральный закон от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" // СЗ РФ. 1996. N 1. Ст. 1.

8. Концепция развития законодательства о юридических лицах (проект) Редакционный материал // Вестник гражданского права. - 2009. - N 2.

Научная литература

9. Ахмедшина А.Н. Акционерное право: Учебно-методический комплекс. Тюмень, 2009. – 287 с.

10. Белоусов О.В. Правовые формы предпринимательских объединений по законодательству ФРГ и России. М., 2005. – 198 с.

11. Гританс Я.М. Корпоративные отношения. Правовое регулирование организационных форм. М.: Волтерс Клувер, 2009. – 163 с.

12. Звездина Т.М. Правовое положение дочерних и зависимых хозяйственных обществ. Екатеринбург, 2008. – 217 с.

13. Звездина Т.М. Правовое положение дочернего и зависимого хозяйственных обществ // Правовое положение субъектов предпринимательской деятельности / Под ред. В.С. Белых. Екатеринбург, 2008. – 192 с.

14. Комментарий к Федеральному закону "Об акционерных обществах". 3-е изд. / Под ред. Г.С. Шапкиной. М., 2007. – 267 с.

15. Кулагин М.И. Избранные труды. М., 1999. – 453 с.

16. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации / Под ред. В.П. Мозолина. Ч. I. М., 2007. – 564 с.

17. Корпоративное право: Учеб. для студентов вузов, обучающихся по направлению "Юриспруденция" / Отв. ред. И.С. Шиткина. М.: Волтерс Клувер, 2009. – 449 с.

18. Комментарий части первой Гражданского кодекса РФ / Под ред. В.Д. Карповича. М., 2005. – 639 с.

19. Ломакин Д.В. Очерки теории акционерного права и практики применения акционерного законодательства. М.: Статут, 2005. – 267 с.

20. Лаптев В.В. Проблемы предпринимательского (хозяйственного) права // Предпринимательское право в XXI веке: преемственность и развитие: Сборник статей. М.: МЗ-Пресс, 2006. – 214 с.

21. Маковская А.А. Сделки с заинтересованностью. М., 2005. – 236 с.

22. Мармазова С.И. Гражданско-правовые проблемы управления холдингом. М., 2007. – 137 с.

23. Молотников А.Е. Ответственность в акционерных обществах. М.: Волтерс Клувер, 2008. – 196 с.

24. Парфенов И.А. Управление холдингом в нефтегазовом комплексе (правовые аспекты). Тюмень, 2009. – 157 с.

25. Портной К. Правовое положение холдингов в России: Научно-практическое пособие. М.: Волтерс Клувер, 2007. – 225 с.

26. Рузакова Е.В. Предпринимательские многосубъектные образования: правовая модель и действительность // Правовое положение субъектов предпринимательской деятельности / Под ред. В.С. Белых. Екатеринбург, 2005. – 229 с.

27. Холдинги: правовое регулирование и корпоративное управление: Научно-практ. издание / И.С. Шиткина. М.: Волтерс Клувер, 2009. - 648 с.

28. Шиткина И.С. Холдинги: правовое регулирование и корпоративное управление. М.: Волтерс Клувер, 2008. – 439 с.

Статьи

29. Гулямов С.С. Проблемы ответственности в дочернем акционерном обществе // Законодательство. 2009. N 5. С. 12.

30. Куликов Л.А. Понятие и виды холдингов // Безопасность бизнеса. 2008. N 4. С. 4.

31. Каримов Д.А. Новые способы холдингового управления как обобщение опыта существования холдингов // Юрист. – 2008. - N 9. – С. 9.

32. Кавелина Н.Ю. Ответственность основного общества при несостоятельности дочернего акционерного общества // Законы России: опыт, анализ, практика. – 2007. - N 7. – С. 12.

33. Иванюк А. Выбор учредителей для дочернего общества // Бизнес-адвокат. – 2007. - N 17. – С. 5.

34. Ломакин Д.В. Самостоятельность дочерних и зависимых обществ // Законодательство. 2006. N 5. С. 8.

35. Метелева Ю.А. Ответственность основного общества по сделкам дочернего // Законность. – 2009. - № 4. – С. 13.

36. Осипенко О.В. Новейший корпоративный шантаж: истоки, технологии, методы подавления и профилактики. Статья вторая. Косвенные иски: заточка гринмейлера или крик отчаяния добросовестного миноритария? // Слияния и поглощения. 2008. N 1 - 2 (47 - 48).

37. Прус Е.П. Проблемы правового регулирования субсидиарных обязательств участников (учредителей) юридического лица // Актуальные проблемы гражданского права. Сборник статей. Вып. 8 / Под ред. О.Ю. Шилохвоста. М., 2007. С. 239.

38. Рабинович А., Адамович Г., Крупская Е. Управление в холдинге: возможны варианты // Хозяйство и право. 2007. N 9. С. 53 - 54.

39. Шиткина И.С. О проблеме обязательных указаний основного общества дочернему // Предпринимательское право. – 2007. - N 1. – С. 6.

40. Шиткина И. Гражданско-правовая ответственность основного общества по долгам дочернего // Корпоративный юрист. 2008. N 1. С. 23.

41. Шиткина И.С. Основания установления холдинговых отношений // Предпринимательское право. 2007. N 2. С. 14.

42. Шапкина Г.С. АО расширяет сферу влияния // Бизнес-адвокат. 2007. N 5. С. 7.

43. Шевцова Т.В. Стратегия планирования выездных налоговых проверок // РНК. 2009. N 17. С. 18 - 21.

Материалы судебной практики

44. Постановление Пленума ВС РФ N 6 и Пленума ВАС РФ N 8 от 1 июля 1996 г. "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (абз. 2 п. 31) // Вестник ВАС РФ. 1996. N 9.

45. Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 28 сентября 2009 г. N Ф08-4526/2009-1800А // СПС "Гарант".

46. Постановление ФАС Северо-Западного округа от 15 мая 2009 г. Дело N А56-177968/09 // СПС "КонсультантПлюс".

47. Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 29 июня 1998 г. по делу N А33-194/97-С2-Ф02-660/98-С2.

48. Постановление ФАС Московского округа от 25 ноября 2006 г. по делу N КГ-А40/2857-06.

49. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 22 апреля 2007 г. по делу N Ф08-992/2007.

50. Постановление ФАС Московского округа от 3 июня 2005 г. по делу N КГ-А40/3973-05.

51. Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 29 июня 1998 г. Дело N А33-194/97-С2-Ф02-660/98-С2 // СПС "КонсультантПлюс".

52. Постановление ФАС Московского округа от 12 июля 2004 г. Дело N КГ-А40/5689-04.

53. Постановление ФАС Московского округа от 6 августа 2002 г. Дело N КГ-А40/5060-02 // СПС "КонсультантПлюс".


[1] Комментарий части первой Гражданского кодекса РФ / Под ред. В.Д. Карповича. М., 2005. С. 181.

[2] Корпоративное право: Учеб. для студентов вузов, обучающихся по направлению "Юриспруденция" / Отв. ред. И.С. Шиткина. М.: Волтерс Клувер, 2009. С. 120.

[3] Шевцова Т.В. Стратегия планирования выездных налоговых проверок // РНК. 2009. N 17. С. 18.

[4] http://news.ntv.ru/126222/

[5] Холдинги: правовое регулирование и корпоративное управление: Научно-практ. издание / И.С. Шиткина. М.: Волтерс Клувер, 2009. – С. 121.

[6] Концепция развития законодательства о юридических лицах (проект) Редакционный материал // Вестник гражданского права. - 2009. - N 2.

[7] Звездина Т.М. Правовое положение дочернего и зависимого хозяйственных обществ // Правовое положение субъектов предпринимательской деятельности / Под ред. В.С. Белых. Екатеринбург, 2008. С. 87.

[8] Гританс Я.М. Корпоративные отношения. Правовое регулирование организационных форм. М.: Волтерс Клувер, 2009. С. 3 - 5.

[9] Шиткина И.С. Холдинги: правовое регулирование и корпоративное управление. М.: Волтерс Клувер, 2008. С. 34 - 38.

[10] Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации / АПод ред. В.П. Мозолина. Ч. I. М., 2007. С. 276.

[11] Шапкина Г.С. АО расширяет сферу влияния // Бизнес-адвокат. 2007. N 5. С. 7.

[12] Постановление ФАС Северо-Западного округа от 15 мая 2009 г. Дело N А56-177968/09 // СПС "КонсультантПлюс".

[13] Звездина Т.М. Правовое положение дочерних и зависимых хозяйственных обществ. Екатеринбург, 2008. С. 9.

[14] Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 28 сентября 2009 г. N Ф08-4526/2009-1800А // СПС "Гарант".

[15] Портной К. Правовое положение холдингов в России: Научно-практическое пособие. М.: Волтерс Клувер, 2007. – С. 112.

[16] Лаптев В.В. Проблемы предпринимательского (хозяйственного) права // Предпринимательское право в XXI веке: преемственность и развитие: Сборник статей. М.: МЗ-Пресс, 2006. С. 14.

[17] Иванюк А. Выбор учредителей для дочернего общества // Бизнес-адвокат. – 2007. - N 17. – С. 5.

[18] Осипенко О.В. Новейший корпоративный шантаж: истоки, технологии, методы подавления и профилактики. Статья вторая. Косвенные иски: заточка гринмейлера или крик отчаяния добросовестного миноритария? // Слияния и поглощения. 2008. N 1 - 2 (47 - 48).

[19] Маковская А.А. Сделки с заинтересованностью. М., 2005. С. 27 - 28; Рабинович А., Адамович Г., Крупская Е. Управление в холдинге: возможны варианты // Хозяйство и право. 2007. N 9. С. 53 - 54.

[20] Шиткина И.С. О проблеме обязательных указаний основного общества дочернему // Предпринимательское право. – 2007. - N 1. – С. 6.

[21] Комментарий к Федеральному закону "Об акционерных обществах". 3-е изд. / Под ред. Г.С. Шапкиной. М., 2007. С. 24; Постановление ФАС Московского округа от 25 ноября 2006 г. по делу N КГ-А40/2857-06; Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 22 апреля 2007 г. по делу N Ф08-992/2007.

[22] Постановление ФАС Московского округа от 3 июня 2005 г. по делу N КГ-А40/3973-05.

[23] Белоусов О.В. Правовые формы предпринимательских объединений по законодательству ФРГ и России. М., 2005. С. 12.

[24] Ахмедшина А.Н. Акционерное право: Учебно-методический комплекс. Тюмень, 2009. С. 34.

[25] Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 29 июня 1998 г. Дело N А33-194/97-С2-Ф02-660/98-С2 // СПС "КонсультантПлюс".

[26] Постановление Пленума ВС РФ N 6 и Пленума ВАС РФ N 8 от 1 июля 1996 г. "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (абз. 2 п. 31) // Вестник ВАС РФ. 1996. N 9.

[27] абз. 1 п. 28 Постановления Пленума ВАС РФ от 18 ноября 2003 г. N 19 // Вестник ВАС РФ. 2004. N 1. С. 4.

[28] Мармазова С.И. Гражданско-правовые проблемы управления холдингом. М., 2007. С. 26.

[29] Метелева Ю.А. Ответственность основного общества по сделкам дочернего // Законность. – 2009. - № 4. – С. 13.

[30] Прус Е.П. Проблемы правового регулирования субсидиарных обязательств участников (учредителей) юридического лица // Актуальные проблемы гражданского права. Сборник статей. Вып. 8 / Под ред. О.Ю. Шилохвоста. М., 2007. С. 239.

[31] Постановление ФАС Московского округа от 12 июля 2004 г. Дело N КГ-А40/5689-04; Постановление ФАС Московского округа от 6 августа 2002 г. Дело N КГ-А40/5060-02 // СПС "КонсультантПлюс".

[32] Федеральный закон от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (с изм. на 18 декабря 2006 г.) // СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190

[33] Федеральный закон от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" // СЗ РФ. 1996. N 1. Ст. 1.

[34] Рузакова Е.В. Предпринимательские многосубъектные образования: правовая модель и действительность // Правовое положение субъектов предпринимательской деятельности / Под ред. В.С. Белых. Екатеринбург, 2005. С. 220.

[35] Ломакин Д.В. Очерки теории акционерного права и практики применения акционерного законодательства. М.: Статут, 2005. С. 73.

[36] Ломакин Д.В. Самостоятельность дочерних и зависимых обществ // Законодательство. 2006. N 5. С. 8.

[37] Молотников А.Е. Ответственность в акционерных обществах. М.: Волтерс Клувер, 2008. – С. 76.

[38] Шиткина И.С. Основания установления холдинговых отношений // Предпринимательское право. 2007. N 2. С. 14.

[39] Парфенов И.А. Управление холдингом в нефтегазовом комплексе (правовые аспекты). Тюмень, 2009. С. 74.

[40] Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 29 июня 1998 г. по делу N А33-194/97-С2-Ф02-660/98-С2.

[41] Гулямов С.С. Проблемы ответственности в дочернем акционерном обществе // Законодательство. 2009. N 5. С. 12.

[42] Пункт 22 Постановления N 6/8.

[43] Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 ноября 2003 г. N 19 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах" // Вестник ВАС РФ. 2004. N 1.

[44] www.bankr.ru/

[45] Молотников А.Е. Ответственность в акционерных обществах. М.: Волтерс Клувер, 2008. – С. 80.

[46] Шиткина И. Гражданско-правовая ответственность основного общества по долгам дочернего // Корпоративный юрист. 2008. N 1. С. 23.

Похожие рефераты:

Особенности гражданско-правового положения отдельных видов акционерных обществ

Банкротство и санация банков: целевые приоритеты и методы реализации

Акционерное общество как юридическое лицо

Сельскохозяйственная кооперация

Основные вопросы по курсу "Финансы предприятия"

Право собственности хозяйственных обществ

Правовой минимум и государственная регистрация юридических лиц

Договорные отношения в банковском деле

Организационно-правовые формы организаций и особенности их управления

Гражданское право (общая часть)

Организационно-правовые формы предпринимательской деятельности

Теория организации

Субъекты коммерческой деятельности. Понятие и правовое регулирование несостоятельности (банкротства)

Юридические и финансовые аспекты хозяйствования

Хозяйственные товарищества и общества

Анализ эффективности работы туристических предприятий различных организационно-правовых форм

Планирование факторов производства на примере турагентства

Акционерные общества в Республике Беларусь